Скрытые чувства - Юлия Резник Страница 34

– Нет. С чего ты это взяла?

– Ты же для этого с ним замутила. Или…

– Что? – я останавливаюсь посреди тротуара и нервно щелкаю замком крохотной сумочки от Prada.

– Или тебе так понравилась твоя новая расчудесная жизнь с личным водителем и шопингом в ЦУМе, что уже и Илюша не нужен?

Истерика, которая еще недавно не давала мне нормально дышать, уходит. Но свято место пусто не бывает. Капля по капле внутрь меня просачивается мутная, вязкая злость. Я цежу сквозь стиснутые зубы:

– Ты намекаешь, что я продалась?

– Я не знаю, что думать. Если честно, я вообще тебя не узнаю в последнее время. Ты даже выглядишь по-другому.

Еще бы. Моя внешность – это костюм. Маска, за которой я прячусь от тех моментов, которые попросту не вывожу. И то, что моя лучшая подруга этого не понимает… Что она готова подумать обо мне самое худшее, ударяет по самому больному.

Я чувствую себя преданной даже ей.

Да, мне нравится то, как Иван за мной ухаживает, и нравятся его подарки. Но остаюсь я с ним не из-за них. Прямо сейчас мне жизненно важно быть с тем, кто меня безоговорочно любит. Он как аккумулятор, который меня подпитывает. Лишь с ним я живу. Лишь с ним чувствую себя хоть отдаленно той, что я была прежде.

А ко всему… Ну, кем я буду, если я его брошу сейчас? Когда у него руки дрожат, как только он меня касается? Когда он обещает, что будет любить. И ведь любит… Может быть, единственный во всем мире.

– Знаешь, я, наверное, лучше пойду.

– Эй, Жанн, ты чего, обиделась?

Я ничего не могу ответить. Горло перехватывает удавкой. И мне кажется, я совсем одна против целого мира, ополчившегося на меня.

Рядом притормаживает машина.

– Жанна Михайловна!

Сколько ни прошу – обращаются ко мне только так. Уважительно. В окружении Князева так ко мне относятся все. Начиная от прислуги, которая мне была представлена в той поездке на дачу, до каких-то важных шишек из его ведомства. Это тоже приятно. Хоть и немного странно. Я привыкла, что уважение нужно завоевывать. Ныряю в машину и, закрыв глаза, отсекаю от себя растерянный взгляд Лерки.

Иван звонит, когда я уже лежу в кровати. Сна нет ни в одном глазу…

– Привет.

– Привет. Звоню сказать, чтобы ты меня и сегодня не ждала. Не разбудил? Я только опомнился…

– Нет. Опять будешь ночевать в офисе? – огорчение в моем голосе искреннее. Сейчас мне совершенно не хочется оставаться одной.

– Угу.

– Бедный.

– Все не так плохо. У меня здесь есть комната отдыха.

– А вообще как? У тебя все хорошо?

Нет, я понимаю, что он не станет мне рассказывать о работе. Просто если человек вынужден ночевать в офисе, значит, что-то там не ладится, так?

– Да как обычно. Лучше расскажи, как погуляла? – интересуется Иван, прежде чем его кто-то отвлекает. И я понимаю, что ему совершенно не до меня.

– Нормально. Расскажу при встрече. Завтра?

– Если удастся вырваться на обед.

На том мы и прощаемся. Ночь проходит в мыслях. Сплю урывками. Снится то детство, то Илья… Но это не очень хороший сон. Он какой-то тревожный. Просыпаюсь в холодном поту. Пол заливает льющееся в окно солнце. Я встаю и бреду в душ. Прохладная вода смывает морок. Готовлю кофе и утыкаюсь в телефон. У меня сразу несколько не отвеченных. От Лерки пропускаю и зависаю на сообщении от Ильи. Это наши фотки. Без всяких приписок. Вот мы целуемся в фотобудке. Вот стоим, по-идиотски вывалив языки. А вот мы в профиль. Повернуты друг к другу. Моя рука заброшена на его шею. Его – накрыла мою попу.

Папа, случайно увидев это фото, рвал и метал. А мама после провела для меня лекцию о пользе контрацепции. Она опоздала с этим буквально на пару дней. На этих фото я уже женщина. Его женщина… И только его.

А теперь нет.

Звонок в дверь заставляет меня вздрогнуть. Как преступница, сворачиваю приложение и мчу открывать. На пороге – Князев. Помятый и здорово осунувшийся.

– Привет.

– Привет.

Он жарко меня целует, мнет в ладонях ягодицы. Трется своей покрытой щетиной щекой о мою. Я легонько дрожу, чувствуя, как он по мне скучал. В тишине квартиры отчетливо слышно, как урчит у него в животе. Иван отстраняется и хмыкает.

– Прости. Не жрал толком два дня.

– Черт. И у меня в холодильнике мышь повесилась.

Князев как-то устало машет рукой, мол, ничего. И снова меня целует. Мы пятимся к моей комнате. Заходим. Он опускается на кровать, но вместо того, чтобы продолжить, утомленно откидывается затылком на стену и закрывает глаза. Как же он устал! Я, полураздетая, замираю посреди комнаты. Что делать дальше – не знаю. Будто почувствовав это мое замешательство, Иван чуть приподнимает отяжелевшие веки и одной рукой дергает пряжку ремня.

– Боюсь, сегодня потрудиться придется тебе, – криво улыбается он, одной рукой обхватив мошонку, а другой с силой проходится по стволу. Я киваю. Учащенно дыша, подхожу ближе. Иван обхватывает мое запястье и тянет вниз. И только тогда я по-настоящему понимаю, что он имел в виду.

Он хочет, чтобы я сделала это ртом. Но я не могу. Меня стопорит в ту же секунду. Приходится притвориться, что я не поняла его намека. Отворачиваюсь и неловко забираюсь ему на колени. Это тоже довольно откровенно. Это – компромисс. Удерживая его за плечи, трусь о восставший член. Князев шипит. Сыплет ругательствами. Достает из кармана презерватив и в одно касание умело раскатывает по стволу. Медлить нет причин. Я вообще хочу, чтобы это поскорее закончилось. Чем угодно закончилось. Мне все равно. Я приподнимаюсь, утыкаюсь лбом в его плечо и медленно насаживаюсь на его каменно-твердый ствол. В тот же момент, он тянет меня за волосы, вынуждая смотреть ему прямо в глаза. И держит, и давит, и заставляет меня искать большего… Притупляет стыд, высвобождая что-то потаенное, стертое эволюцией, но все еще остающееся в нас. Когда приходит оргазм, я повисаю на нем без сил. Я полностью опустошена… Я выпотрошена происходящим. Я нанизана на него, как редкая коллекционная бабочка на булавку.

Неуклюже слезаю с его колен. Падаю на спину. Князев смотрит на меня, не отрывая глаз. Его грудь тяжело вздымается. Он стаскивает использованный презерватив. Брюки. Зажимает между пальцев сосок, глядя на меня очень странно. Задумчиво даже.

– Не против, если я схожу в душ?

– Нет, – выдыхаю. – Там чистое полотенце.

Он отходит от меня, будто это не он меня только что ласкал. Натягивает трусы, идет к двери и застывает нос к носу с моей… мамой.

– Иван Савельевич? А… что…

Кажется, еще немного, и ее хватит удар! Я вскакиваю и замираю в нелепой позе посреди комнаты.

– Мама? А ты почему мне не сказала, что возвращаешься?!