Скрытые чувства - Юлия Резник Страница 33

Жанна

В глубине души я, конечно, понимаю, что меня понесло куда-то не туда. Просто встав на путь саморазрушения, уже не могу остановиться. То, что происходит в моей жизни, напоминает мне снежный ком. Одно цепляет другое и несется на всех парах в пропасть.

– Ну, ничего себе! Это что за королева? – взмахивает руками Марго, завидев нас с Леркой на стоянке возле кафешки, в которой мы решили собраться, чтобы отметить успешную сдачу сессии. Князев в последние дни очень занят и на мое внимание особенно не претендует, поэтому я решила, что вполне могу себе позволить развлечься с друзьями.

– Это всего лишь я, – дурашливо кланяюсь.

– На себя ты мало похожа, но спасибо, что объяснила. Смотрю, твой мужик денег не жалеет. – Марго окидывает меня смеющимся взглядом и хитро подмигивает.

Пожимаю плечами. Отрицать очевидное глупо. Если верить Лерке, мы добились своего. Обо мне больше не говорят как о бывшей Ильи. Все разговоры вертятся вокруг моих новых отношений. Я больше не брошенка, да. Но какой ценой?

Лерка хмурится, будто ей тоже приходит в голову этот вопрос. В последнее время она вообще часто выглядит недовольной. Смотрит на меня излишне пристально, задает вопросы, на которые у меня нет ответа. Лезет в душу, давит на больное. А ведь это они с Марго надоумили меня на отношения с Князевым. Так какого же черта она теперь от меня хочет?

– Давайте заходить? – предлагает Марго.

– Угу.

Мы заваливаемся на летнюю веранду. Здесь все свои. Будущие художники и архитекторы, скульпторы и веб-дизайнеры. Одно слово – богема.

– Всем приветики.

– О, привет! Кого не ждали – того не ждали. Отлично выглядишь! – усмехается Дэн. Классный парень из параллельной группы, который славится тем, что каждую неделю перекрашивает волосы в новый цвет. Я не спрашиваю, почему меня не ждали. Вместо этого возвращаю комплимент:

– Ты тоже, – и с намеком кошусь на его неоново-зеленый ежик.

Музыку делают громче, и разговаривать в таком балагане не очень-то получается. Но мы пытаемся. Перекрикивая друг друга, делимся впечатлениями от сессии. Планами на лето и будущую жизнь. Правда, я в основном слушаю и только изредка вставляю какие-то реплики в общий разговор. Мне хорошо среди этих ребят. Я в своей стихии.

– А ты чем думаешь заняться?

– Когда? – в мыслях ускользает нить разговора.

– Когда вырастешь! – ржет Дэн. А мне на плечо ложится чья-то рука…

– А она будет сидеть дома, утирая слюни своему впавшему в деменцию мужу.

Илья говорит тихо. Вряд ли его слышал кто-то кроме Дэна и Лерки, сидящих возле меня. Но мне все равно противно. Я пытаюсь сбросить плечом его руку, но он впился в меня как клещ.

– Убери от меня свои лапы.

– А то что?

– А то мой будущий муж тебе их вырвет.

Я подхватываю сумочку и иду прочь. От моего хорошего настроения ничего не осталось. И даже факт того, что Илья устремляется вслед за мной на глазах у всех собравшихся, не приносит мне никакой радости.

Толкаю дверь в туалет. Илья заходит за мной.

– Что ты делаешь, придурок? Это женский туалет. Выйди отсюда!

Он трясет головой. Оттесняет меня к стенке и прижимает своим раскаленным телом.

– Не могу. Хочу. Но не могу, – шепчет он с отчаянием. Касается губами моих волос, скользит руками вдоль тела. Меня затапливает чудовищной, нечеловеческой тоской. По нему, по нашему прошлому. Я так отчетливо помню те дни. Помню, как замирало мое сердце, когда я его видела. Помню свое счастье, когда поняла, что и он на меня вовсю пялится и улыбается, как настоящий бэд гай. И как я предвкушала каждую новую встречу, я тоже помню. Как хотела ему понравиться, часами крутясь перед зеркалом. Как бесился отец, ревнуя. Как понимающе улыбалась мать. Та жизнь была такой счастливой. Такой счастливой, господи… Почему же мне ничего от нее не осталось?

– Слышать тебя не хочу! Убери от меня свои руки! – ору я в истерике, имея в виду, конечно, другое – держи меня крепче и никогда… никогда больше так со мной не поступай.

– Не могу. Не могу. Ну, прости ты меня. Я идиот, Жанн, слышишь? Я полный придурок. Как я по тебе соскучился, маленькая… Скажи, что и ты скучала.

– Нет… – я всхлипываю. Я не могу… не могу с ним согласиться. Потому что я не скучала. Я подыхала от тоски, тогда как он…

– Ну, не плачь. Не нужно. Мне самому не в кайф то, что происходит. Но ведь все еще можно вернуть? Ты хочешь? Скажи, что хочешь, Жанка…

Я хочу. Я, конечно, хочу. В моем прошлом было много хорошего. Но я не могу вот так сходу забыть о том, как он им распорядился. Не могу, и все. Ревность отравляет меня изнутри. Убивает смысл слов прощения. И горчит на губах, когда он целует. Я закрываю глаза. То, что Илья впервые за столько дней рядом, сводит меня с ума. Я не хочу, чтобы он видел свою надо мной власть, но что-то внутри сильнее этих желаний и доводов разума. Возможно, мышечная память, которая заставляет тело откликаться на каждое его касание. Я забываю дышать. Забываю жить. Я почти теряюсь сознание, но собрав воедино остатки воли, качаю головой:

– Я тебя не прощу. Ты понимаешь, что есть вещи, которые не прощают?

– Я все исправлю… Я все исправлю. Слышишь?

Легонько его отталкиваю. Отрицательно качаю головой. Но не могу сдержать сорвавшихся с губ слов:

– Вот тогда и посмотрим.

Хотя… ну, на что? На что тут смотреть? Я выхожу из кабинки и едва не натыкаюсь на Лерку. Иду мимо, будто ее не вижу. Выхожу на улицу. Затянутое облаками небо изливается на землю сиротливым, совсем не по-летнему монотонным дождем.

– Чего он хотел?

– Вернуть.

Шагаю вперед, не разбирая дороги. Шум мыслей заглушают взрывы хохота, звон бокалов и звуки музыки, доносящиеся с летней веранды. И все убыстряющиеся щелчки подмигивающего зеленым глазом светофора.

– Ну, что ж, поздравляю. Ты добилась своего. Значит, Князев уходит в отставку?