Скандальная связь - Слава Доронина Страница 30

Миша несдержанно ругается и подхватывает меня на руки, когда спотыкаюсь и едва снова не падаю, несет к машине. Лида остается стоять на месте, но потом идет за нами.

– Всё будет хорошо, Миш, – заверяю его. – Я сейчас очухаюсь. Но… – Мешкаю ровно секунду и продолжаю: – Помоги, пожалуйста, Лиде. У нее брат документы и деньги забрал. Бухает по-черному и эксплуатирует, как служанку. Не уверена, что она будет писать заявление, но если ей не помочь, то боюсь, когда-нибудь закончится чем-то похуже этого. – Я трогаю рукой затылок и шиплю от боли. 

Миша усаживает меня на заднее сиденье и переводит взгляд на подругу. Шумно вздыхает и просит Лиду идти за ним, приказав мне сидеть в машине и не высовываться до его возвращения. В ушах звенит, затылок болит. Снова трогаю голову руками. Больно. Но терпимо. Миша появляется через десять минут. Злой, взвинченный. Еще сильнее, чем когда нашел меня лежащей на земле.

– Брат клялся, что не трогал ничьих документов, а Лида всё выдумала. Девчонка расплакалась и куда-то убежала. Мужик с похмелья, речь свою совсем не фильтровал, я малость вышел из себя. Друзья этого отмороза остались в доме – в чувство собутыльника приводить. Подруга твоя выглядит забитой и напуганной. Эти алконавты ее точно не трогают? 

– Сказала, что нет, но могла и соврать. Помоги ей, пожалуйста, документы у брата забрать. У него участковый в друзьях, Лида к тетке моей ночевать ходит, когда брат выпивает и компанию в дом приводит. Ведь это «не трогают» до поры до времени, и однажды они ее...

– Понял я. Не продолжай, – перебивает Миша. – К тебе тоже пытались приставать? 

– Я случайно оступилась. 

– Неплохо ты оступилась, Рина. Кровь на голове и одежде. – Он протягивает мне упаковку влажных салфеток.

Альбина сейчас увидит меня в таком виде и будет переживать. Чёрт...

– Ладно. Разберемся. Завтра нормального полицейского пришлю, он здесь наведёт порядок. Через два дня подруга твоя будет свободна, как птица в полете. А там сама решит: уезжать ей или оставаться с подобным контингентом. 

– Спасибо, Миш! – горячо благодарю я.

– Сегодня Лида у тетки пусть перекантуется: я нормально брата приложил, как бы не стал злость срывать. А мы сейчас с тобой в город вернемся и врачу покажемся. Плохой из тебя бес. Я думал, из меня выпустишь кровь, а в итоге сама ею истекаешь. 

Миша поднимает запястье и смотрит на часы, затем берет в руки телефон и кого-то набирает, договариваясь о том, что через пару часов подъедет с девочкой на обследование. 

– Может, не нужно? Мне уже лучше.

– Нужно, Рина. Эрик, когда освободится и обо всём узнает, повезет тебя в клинику. Так что не будем время терять.

Миша достает сигареты из бардачка и, выбив одну из пачки, щелкает зажигалкой.

– Мне с тетей нужно попрощаться. Не могу молча уехать. 

– Блин, я же соглашался лишь извозчиком побыть, а в итоге уже подругу взялся вызволять из проблем и с тобой приключения продолжаются. Если сотряс подтвердится, оба ведь огребем. Багдасаров будет в бешенстве.

– Извини...

– Извини, – хмыкает Миша и кривит губы в издевательской усмешке. – Эрику скажу, что полеты тебе противопоказаны. Ты на земле-то устоять не можешь, а в небе и вовсе тебя не поймаешь.

Из машины выхожу не без помощи «извозчика». Альбина, конечно же, причитает, увидев кровь на моей одежде. Приходится ей всё рассказать, и только после этого она немного успокаивается и обещает, что Лиду приютит, а Витю на порог не пустит, пока человек Михаила не отдаст ей документы. Хорошие всё же друзья у Эрика.

Я забираю пакет с пирожками, и мы возвращаемся к машине. Миша заводит двигатель, и внедорожник плавно трогается с места.

– Тошнит? – замечает он, когда я снова тянусь рукой ко рту.

– Немного укачивает. Ты быстро едешь.

– Ну да. От прикосновения с каменным выступом дома тебя укачивает, а не от быстрой езды. Сотряс, похоже, нехилый. Сейчас в город въедем, наберу Эрика, и сама ему всё расскажешь. Поняла? – требует он.

– Давай без врачей и клиник? Отвези меня в отель. Отлежусь, и всё будет хорошо. Точно говорю.

– И я тебе клянусь! Багдасаров придет в восторг от твоего полуобморочного состояния и расширенных зрачков.

– Я не хочу ему ничего рассказывать, – честно признаюсь.

– А придется, иначе я заберу свои слова обратно и никаких документов та девчонка не получит, раз по-хорошему ты не понимаешь. Наворотила дел, Рина? Будь любезна разделить ответственность за косяки.

– Я ни в чём не виновата. Это была случайность!

– Ты не поняла? Я тебя сейчас не уговариваю, – злится Михаил.

– Давай тогда после обследования позвоним ему? Эрик сказал, что раньше семи не освободится. Мы успеем заехать в клинику и вернуться в отель. А если всё будет отлично, в чём я уверена, то вообще ничего не скажем. 

Мне всё же удается убедить Мишу сначала показаться врачу, а потом позвонить Эрику. Но могла бы сразу при въезде его набрать: подтверждается сотрясение и ушиб мягких тканей головы. Врач рекомендует недельку отлежаться дома. Под неодобрительный взгляд Михаила звоню везунчику. Он сначала думает, что я его разыгрываю, а потом просит дать телефон Мише. И то ли Эрик действительно громко что-то говорит в трубку, то ли у меня так сильно шумит в ушах, но, кажется, он зол и мне не миновать сегодня бури.

– Ждём Эрика, – без настроения сообщает Михаил и прячет телефон в карман джинсов. – Он тут недалеко. Сказал, что больше не доверит мне даже папку перевезти из одного конца города в другой. Супер! – заканчивает он, награждая меня осуждающим взглядом.

– Прости. Багдасаров всегда такой вспыльчивый? 

– Бывает. Хотя сейчас еще относительно спокойно разговаривал. Похоже, люди кругом. 

– А что происходит, когда он в бешенстве? 

Миша странно смеется.

– А ты выведи его из себя и узнаешь. 

Везунчик появляется на парковке клиники через двадцать минут. Задумчивый и серьезный. Но сейчас мне плевать, в каком он настроении и какого обо мне мнения. Сильно кружится голова, тошнит, состояние явно не для сексуальных подвигов. 

– Я отвезу вас, – говорит Миша. – И вот, – протягивает он Эрику листок с назначениями врача. 

Везунчик пробегается глазами и, громко хмыкнув, комкает лист назначений в шарик и выкидывает в урну. Снова прожигает меня темным взглядом. Ничего не говорит, но я и без слов всё понимаю. Становится чуточку стыдно. Наверное, это скоро войдёт в привычку: косячить, доводить его, а потом испытывать чувство вины. 

– Отлично съездила к тетке, да? Спасибо, что живая вернулась. Хотя удивительно было бы, если бы без приключений обошлось. Какая у тебя все-таки, оказывается, насыщенная и интересная жизнь. Даже без моего участия.