Любовь как мечта - Ирина Лисовская Страница 18

Антон

Майя уже крепко спала в моих объятиях, а я не мог сомкнуть глаз. В голове, как противный звон, эхом тарахтели недавние слова девушки:

– Я хотела спрыгнуть с крыши девятиэтажки…

Блять. Меня трясло от переизбытка адреналина в крови, да так сильно, что подо мной вибрировала кровать. Будь я наедине, подорвался бы и пошел молотить грушу, выплескивая весь гнев наружу. Он беспрерывно бренчал во мне еще с момента, когда я увидел Майю на дороге. Она, словно трясущийся маленький котенок, громко мяукала из-за страха и искала того, кто бы подобрал ее и согрел.

Майя была настолько испугана и растеряна, что бросилась в чужие объятия, не задумываясь о последствиях.

Сначала я не знал, что это она шла по той треклятой дороге. Девушка, которая парой нецензурных фраз сумела разжечь во мне былую страсть. В день нашей первой встречи на пешеходном переходе я изумился чувствам, рвущимся из глубины души. Она кляла меня последними словами, а я, как доверчивый мальчишка, завистливо ловил каждое ее слово и изнемогал от жажды обладать этой девушкой. Я бы мог запросто перекинуть малышку через плечо и бесцеремонно увести в свою берлогу. Но вместо этого бросил ей вслед властное:

– Моя!

И я точно знаю, она услышала. Слова, сказанные от души, всегда найдут отклик. Майя вдруг что-то простонала во сне и мигом сжала меня в объятиях, после чего расслабилась. Выдохнула. Блять, я держался на честном слове. Мое терпение готовилось лопнуть, и тот, кто обидел девочку, этим вечером рисковал стать трупом. И остальные тоже.

– Глупышка моя… – прошептал и аккуратно погладил ее по копне каштановых волос.

Я млел, чувствуя под пальцами шелк волос и вдыхая аромат моего шампуня на девушке. МОЯ! Никуда не отпущу, никому не отдам. Размажу по стенке любого, кто посмеет косо взглянуть.

– Прекращай поддаваться общественному мнению. Позволь полюбить себя и сразу увидишь мир в ярких красках. Не зажимайся, считая себя толстой и отвратительной. Где та воинственная фурия, кроющая нас с Горынычем нецензурщиной? И не побоялась же накинуться на двух здоровенных лбов!

Я практически сразу понял, почему меня тянет к Майе. Все дело в моей покойной жене. Они разные. Как внешне, так и внутренне. Но общее между ними – отчаяние и безысходность. Оказывается, во мне все еще медленно тлел огонек любви, который готов был снова вспыхнуть ярким чувством. После смерти Маши я закрыл свое сердце, повесил на него ржавый амбарный замок. Не ожидал, что Майя сможет подобрать к нему ключ. Она словно смазала замочную скважину своей нежностью и с легкостью провернула ключ, освобождая из плена мое оледеневшее сердце.

– Обещаю, я никого не оставлю безнаказанным. Ублюдки дорого заплатят за твои страдания и слезы.

Я уже все для себя решил. Пусть эгоистично, но хочу Майю. Она должна быть моей и точка. Сдохну, но сделаю малышку счастливой. Чего бы мне это ни стоило. Никто больше не посмеет обидеть дорогого моему сердцу человека.

Попытался незаметно выскользнуть из плотного кольца рук малышки, но она удерживала меня в железных тисках.

– Солнышко, я никуда не исчезну. Даже не надейся, – усмехнулся, прекращая попытки встать. – Теперь ты моя.

– Угу…

Я изумился, слыша ее бормотание сквозь сон. Заметь, красавица, ты сама только что согласилась! Что ж, ладно, начну действовать с утра, все равно мои парни дрыхнут беспробудным сном, незачем ворошить их ради личной просьбы. Найти тварей можно и попозже. Никуда от меня не денутся, скоты.

Майя

Я так сладко спала, что просыпаться не было желания. Но этот проклятый мобильный разрывался где-то рядом и не давал покоя. Отвратительная мелодия тяжелого рока… Это не мой, звонили Антону. Застонав, перевернулась и уткнулась носом прямо в грудь Антона. Шумно вдохнув, не смогла сдержать идиотской улыбки. Он не ушел! Не оставил меня одну!

– Телефон… – прохрипела сонным голосом, желая прекратить пытку.

– Меня нет. Я в космосе, – процедил Антон и, обняв меня, игнорировал проклятый звук. По всей видимости, трубку он брать не собирался.

– Кто-то очень настырный, – все же разлепила глаза, посмотрела на мужчину и улыбнулась ему. – Лучше ответь, иначе это будет продолжаться все утро.

Он вздохнул и потянулся за телефоном, даже не глядя, кто звонит, ответил:

– Кому, сука, жить надоело?

Чуть не поперхнулась слюной. Сон как рукой сняло. Да… Подобных слов, да еще и с твердым нажимом я еще не слышала от Антона. Он, поймав мой взгляд, мило оскалился и подмигнул. Я услышала на том конце недовольный мужской голос, но не разобрала слова.

– А-а-а, Горыныч. Что, снова тачка сломалась? – насмехался над собеседником Антон.

В ответ ему что-то прокричали. Я не стала прислушиваться к разговору. Глаза все время закрывались, хотелось снова отдаться в объятия Морфея.

– Да, друг, не вовремя ты как-то… – Ты возле дома? – выспрашивал Антон. – Жди, скоро буду!

– Надо уходить? – сонно пробормотала, совершенно не желая сползать с нагретой постельки.

– Мне надо помочь другу, – виновато выпалил он и, едва касаясь губ, нежно поцеловал.

– Угу, дай мне немного времени. Я постараюсь шустро собраться, – уже почти встала, но меня остановили слова:

– Ты остаешься здесь! – приказал, а затем чуть мягче добавил: – Это не займет много времени. Поверь, зная Горы… Э-э-э… Зная Матвея, могу предположить, что у него серьезные проблемы с машиной, и вряд ли я смогу ее починить. Так что я быстренько отправлю его в автосервис и вернусь. А ты пока поспи.

И все-таки я не смогла сдержать нервный смешок.

– Ну ладно. Надеюсь, ты выспался и доедешь без приключений.

Антон уже одевался. Уснули мы с ним поздно. Я не помню, сколько было на часах, но за окном рассветало. Да уж, отличная выдалась ночка.

– Все, я побежал! – поражаясь, как быстро он собрался, лишь угукунула.

Через несколько минут хлопнула входная дверь. Повалившись на подушку, притянула к себе ту, на которой спал Антон и, уткнувшись в нее носом, провалилась в сон.

Разлепив глаза, нахмурилась. Сколько я проспала? И где Антон? Сбитая с толку, поднялась и села на кровати. Мысли крутились вокруг нашего ночного разговора. Когда я все высказала Антону, собиралась уйти. Но он не позволил. Поднял на руки и уложил в кровать. И если первые несколько минут меня одолевала огненная ярость на мужчину за его глумливые слова, то, уже успокоившись, разревелась. Он не спрашивал ничего, не пытался искать слова утешения, просто гладил по спине и все. Лежа с ним в объятиях, начинала потихоньку оттаивать. Но предательские мысли, что все это развеется, стоит мне лишь проснуться, пугали. Пыталась прогнать их. Даже на какой-то миг это вышло.