Жених поневоле - Сьюзен Джонсон Страница 12

Успокоившись, они еще долго лежали, не размыкая объятий друг друга. Им казалось, что они в раю, вдвоем, наедине, и вдруг тишину прорезал чей-то насмешливый голос:

— Похоже, Ники, пари ты все-таки выиграл. Это мне наука. Не стоило сомневаться в твоем мастерстве. Должен признаться, я тебе даже завидую.

Выругавшись, Николай перевернулся на спину и увидел в двух шагах нагло ухмылявшегося Ильина. Рядом с ним, пожирая глазами роскошное тело Алисы, стоял Чернов, который ему по-свойски подмигнул.

Алиса после бури ласк лежала с закрытыми глазами, и Николай поспешно прикрыл ее своей рубахой. Он видел, как она медленно приходит в себя, возвращается из блаженного состояния, оказавшегося для нее невиданным чудом. Наконец Алиса открыла глаза, но явно еще не до конца осознала, где она и что с ней.

— Сволочи! — рявкнул на своих приятелей Николай.

— Ники, милый, не груби. Должны же мы были убедиться, что ты действительно выиграл это пари, — усмехнувшись, возразил Чернов.

— Как вы смели подглядывать?! — Николай был вне себя от ярости.

Алиса изумленно огляделась и наконец все поняла.

— О боже! — испуганно воскликнула она, придя в ужас от того, что лежит обнаженная перед двумя незнакомцами.

— Если вы через две секунды отсюда не уберетесь, я убью вас обоих! — прорычал Николай.

Отлично помня о том, что Ники слов на ветер не бросает, оба офицера развернулись и удалились. Однако Чернов ухитрился, обернувшись, послать Алисе на прощанье воздушный поцелуй.

— Да кому в голову могло прийти, что Ники так взбесится из-за нашей вполне невинной шалости? — искренне удивлялся он по дороге. — На моей памяти наш друг всегда относился к женщинам как забаве.

— Одно могу сказать: когда Ники в таком убийственном настроении, я предпочитаю убраться поскорее, не выясняя, почему и отчего, — отвечал Ильин с той сдержанной осторожностью, которая много раз служила ему добрую службу.

Оба они поспешили вернуться в поместье, дабы удовлетворить желания, которые пробудил в них вид обнаженной Алисы.

Когда шаги приятелей стихли, Николай обернулся к пребывавшей в полнейшем ужасе даме.

— Алиса, ради бога, прости моим друзьям их глупую шутку, — сказал он умоляюще.

Взглянув ей в лицо, Николай увидел, как по ее щеке покатилась слеза. «Черт бы подрал этих негодяев! — в сердцах подумал он. — Вот уж повезло так повезло!..»

С самого начала его мучили сомнения и подозрения, что он поступает недостойно, но он старался об этом не думать. Ники всегда жил так, как ему заблагорассудится, плевал на правила, забывал о доводах рассудка, не заботился о последствиях. Сейчас же его мучила совесть, он понимал, что причинил Алисе боль, унизил ее. Он чувствовал вину, и это ощущение было для него непривычно.

Кроме того, Николай не на шутку рассердился на приятелей. Будь он честен с самим собой, он бы понял, почему их так озадачила его ярость. Долгие годы они забавлялись с женщинами вместе. Откуда было Ильину с Черновым знать, что это совсем иной случай и делиться с ними своей забавой Ники вовсе не намерен?

— Прости меня, — произнес он вслух и пододвинулся к ней поближе.

Однако Алиса отпрянула от него; рука его повисла в воздухе.

— Прошу вас, уйдите, — прошептала она.

— Алиса, позволь, я объясню… — начал было Николай, пораженный тоской, которую увидел в ее глазах.

— Прошу вас, — повторила она едва слышно. — Идите, вы получили то, что хотели. — Она задрожала всем телом и воскликнула еще раз: — Уйдите!

— Как вам будет угодно, — Николай быстро оделся, извинившись, когда ему пришлось взять рубашку, прикрывавшую ее наготу. — Примите мои глубочайшие извинения, мадам, — сказал он ледяным голосом и поклонился.

Алиса смотрела невидящим взглядом куда-то мимо него. Он торопливо удалился, и в душе его боролись ярость и раздражение.

Для Алисы словно внезапно наступила ночь посреди ясного дня. Она рыдала без удержу, прижимая к себе свою рубашку, и тело ее содрогалось от стонов. Она стыдилась даже не того, что какие-то мужчины увидели ее без одежды, это бы она пережила. Ей было стыдно, что она так возжелала этого чужого, практически незнакомого человека, что добровольно отдалась ему. Ведь он ее ни к чему не принуждал, это был ее собственный выбор… Алиса плакала оттого, что сдалась, что оказалась безвольной. Она всегда считала себя достаточно твердой и решительной, и это помогало ей шесть лет выносить ненавистного супруга, которого она презирала. У нее хватало хладнокровия терпеливо планировать побег от него, и вдруг… Она унизила себя, испытав необъяснимое влечение к человеку, известному своей дурной репутацией и фривольным обращением с женщинами. А он наверняка счел ее всего лишь очередным своим развлечением!