Педагогические размышления. Сборник - Семен Калабалин Страница 82

«…Моя работа с беспризорниками отнюдь не была специальной работой с беспризорными детьми. Во-первых, в качестве рабочей гипотезы я с первых дней своей работы с беспризорными установил, что никаких особых методов по отношению к беспризорным употреблять не нужно; во-вторых, мне удалось в очень короткое время довести беспризорных до состояния нормы и дальнейшую работу с ними вести как с нормальными детьми».

A.C. Макаренко.

Соч., т. 5, с. 106.

Изд-во АПН РСФСР, 1951.

Макаренко умел делать из того социального слоя, который считался человеческими отбросами, великолепный сорт людей. Не получается ли у нас иногда обратный, во всяком случае, далеко не такой блестящий эффект? И в одном ли таланте тут дело? Попытаемся разобраться.

Педагог есть педагог, работает он в школе-интернате, просто в школе или в детском доме. Схожи «проклятые» воспитательные вопросы, потому что едина цель и применяемые средства однородны.

Еще не так далеко то время, когда наша школа была чистой «школой учебы». Чинное разделение на мальчиков и девочек, беспредельное царство зубрежки и погоня за отметками, непререкаемость учительского «Олимпа», иссушающий душу формализм – эти черты, к сожалению, были типичными. И хотя в деле воспитания труднее всего проконтролировать качество продукции, налицо были некоторые несимпатичные производные. Человеческая личность просто-напросто теряет свои ценности, если ей свойственна неумелость и одновременное презрение к физическому труду, далеко заходящая инфантильность, тревожный разрыв между словом и делом. Нельзя не видеть связь «милых» качеств подобного рода с «гимназической» системой воспитания. Да и сам запас знаний, бывший фактически единственной заботой учителей, обладал существенным изъяном.

До сих пор жалуются преподаватели вузов, восприемники педагогов школы, на пассивность и несамостоятельность мышления, бескрылую всеядность и неосновательность знаний, неумение связать теорию с практикой юношей и девушек, окончивших школу и поступающих в вузы.

За последние годы облик школы существенно изменился: теснее стала ее связь с жизнью. Но мы только в начале пути – поиски продолжаются. Недаром столь характерно внимание общественности к школе, в газетах часто появляются статьи на педагогические темы. Не случаен интерес к морально-этическим проблемам: передать детям какую-то сумму знаний сравнительно просто, хотя и это не всегда, как следует, удается. Но главная цель – подготовить к жизни настоящих людей. И хотя процент брака не учитывается никакими ОТК, кроме совести педагога, ей подчас должно быть очень тревожно. Именно в детские и юношеские, стало быть, в школьные годы закладывается фундамент человеческой личности, но не всегда получается она такой, какой бы нам хотелось.

Часто осечка видна сразу. Почти в каждой школе есть хулиганы, двоечники, которые, как известно, «тянут назад» всех. А иной воспитательский просчет не сразу бросается в глаза. Он дает о себе знать гораздо позднее. И, если все выпускники хорошие, откуда же потом берутся обыватели, циники, карьеристы, негодяи, мошенники всех сортов и преступники?

Ответственность за воспитание молодого поколения разделяют с педагогами и семьи, и общественность. Диапазон влияния на структуру души растущего ребенка очень велик и, в конечном счете, определяется строем общественной жизни. Но есть такое понятие, как квалифицированная педагогическая забота о воспитании, и упование на то, что в нашей жизни больше хорошего, чем плохого, и жизнь сама поправит огрехи, может оказаться пагубным.

Наши учебники по педагогике толкуют вопросы воспитания довольно-таки невразумительно, за что их не раз справедливо критиковали на страницах печати. Весьма туманной назвал бы я концепцию отождествления обучения и воспитания. «Обучение неотделимо от воспитания, а воспитание от обучения, – уверяют нас, – обучая, учитель в то же время воспитывает, а воспитывая, обучает… Советский учитель является не только преподавателем, передатчиком знаний, но и воспитателем детей, подростков, юношества».

Прямо-таки железобетонная установка: не на бумаге, а на камне, кажется, высечены эти фразы. Конечно, в формировании личности что-то дает и сам процесс обучения, познания окружающего мира, развитие мышления и прочее. Но далеко не все, что нам требуется. Об этом и у Макаренко в его статье «Воля, мужество, целеустремленность»: «Воспитание? А зачем? Учитель – он же преподает, вот в это самое время он и воспитывает. История! Вы знаете, сколько может воспитать одна история, вы себе представить не можете!

История, конечно, воспитывает. Воспитывает и литература, и математика. Но никакого права ограничивать воспитательный процесс классной работой, конечно, никто не имел, как не имеет права инженер-строитель утверждать, что при постройке дома достаточно заняться только вопросами центрального отопления и конструкции крыши» (A.C. Макаренко. Соч., т. 5, с. 389).

Постойте, – нам скажут, – но никто и не ограничивается классной работой. Есть и внеклассная. О мужестве, о силе воли проводятся беседы, лекции, диспуты. Но если школьники скучают, плохо усваивают материал, невнимательно слушают наши сентенции на тему: «что такое хорошо и что такое плохо», следовательно, недостаточно разработана наша методика преподавания, следовательно, никуда не годно объяснение, надо лучше, живее, интереснее. Этот короткий бросок очень соблазнителен, в нем есть своя, пусть ограниченная, правда, но такая логика незаметно вводит нас в замкнутый круг.

Нет более диалектической науки, чем педагогика. Если нажимать бесконечно на один и тот же метод, то он может дать и противоположный результат. Нет более высокой действенной силы, чем сила искреннего и весомого слова, и нет более страшной отвращающей силы, чем сила водопада слов, демагогического штампа. Вот что говорил по этому поводу Антон Семенович: «Мужество! Попробуйте серьезно, искренно, горячо задаться целью воспитать мужественного человека. Ведь в таком случае уже нельзя будет ограничиться душеспасительными разговорами. Нельзя будет закрыть форточки, обложить ребенка ватой и рассказывать ему о подвиге Папанина. Нельзя будет потому, что результат для вашей чуткой совести в этом случае ясен: вы воспитываете циничного наблюдателя, для которого чужой подвиг – только объект для глазения, развлекательный момент.