Тысяча и одно мяу. Удивительные кошачьи истории о людях, любви, верности и потерях - Марина Жеребилова Страница 8

Я стала искать возможности учиться. Параллельно я учила Марса, своего кота. Он понимал голосовые команды, умел делать многое из того, что его предшественники не умели. Было ощущение, что, когда я учу своего кота, он учит меня в ответ. Отсюда я пришла к ключевому навыку – не додумывать, а просто наблюдать. По возможности описывать поведение в тетради, а затем искать объяснение.

Поиски курсов о кошечьем поведении не приводили меня к успеху. Возникла мысль пойти в кинологи, поскольку возможности для обучения были достаточно широкие. Но в глубине души я терялась – ведь собаки не кошки, а я хочу изучать именно последних. Руки опускались…

И вот однажды я случайно нашла группу о кошачьем поведении в социальной сети Facebook. Вел эту группу как раз представитель экзотической профессии – бихевиорист из Германии. Статьи были на английском, хотя и немецкий я в то время изучала дополнительно на курсах. Что-то было понятно, что-то не очень. Я решила написать ему и расспросить о профессии – где учиться, как потом реализовать знания. Не надеясь на ответ, я была приятно удивлена – он написал.

После долгой переписки я попросила его дать мне частные уроки как волонтеру. Денег он, конечно, попросил немало (200 евро за час), но деваться было некуда. Я, по сути, работала в то время на этого милого дядю.

После нескольких занятий я поняла, что знаний все равно мало и, наверно, о котах мне никогда ничего не узнать. Руки опускались, я загорелась другой целью. Но все равно продолжала работать с животными. Не терзая себя напрасными надеждами. Почитывала иногда зарубежные статьи, строила карьеру в компьютерной фирме и по вечерам трижды в неделю занималась танцами.

Вроде жизнь шла своим чередом. Но однажды я получила травму на занятиях. С работы меня увезли домой, а оттуда прямо в больничку. Обследуя мой позвоночник после удара, врачи обнаружили нечто… Это была опухоль. Случайная. Доктора даже не знали, являлась ли она следствием травмы или была ранее.

Но мы с мамой почему-то были уверены, что она была до этих событий. Вспомнив нашего кота Сережу, который часами спал всегда именно на этой стороне спины.

Перспектива была нерадужной – ждать, что опухоль прорастет в спинной мозг, и, возможно, стать по этой причине инвалидом. Или ложиться на операцию с абсолютно неясными прогнозами.

В тот период я не знала, что делать. Часть друзей, узнав о беде, просто исчезли из моей жизни. Как и любимый человек – растворился, испарился. А вот коты и родители были рядом. Марс буквально от меня не отлипал.

Согласившись на операцию, я еще не знала, что моя жизнь пойдет по другому пути после этого события. Все цели и планы должны будут поменяться. Изменятся ценности и ориентиры. Я стану другой. Не изменится лишь одно – моя любовь и желание понимать кошек.

Все прошло с осложнениями. После выписки из больницы мой любимый Марс меня не узнавал – выглядела я так себе. Но постепенно кот отошел от стресса разлуки и даже стал нежнее.

Год я восстанавливалась и собирала по осколкам свою жизнь. На работе спустя столько времени меня никто не ждал, и мне предложили должность ниже. Я уволилась и стала «искать себя». Вспоминая, что люблю и чего желаю.

Было трудно. Не было никаких опор. Только родители и питомцы. Пара старых друзей. Постепенно окружение стало наполняться другими людьми, а помощь приходить оттуда, откуда ее обычно не ждут.

Тогда я вернулась к изучению кошек. Зачем – не знала. Не тешила себя надеждой, что кому-то это понадобится, кроме меня самой. Но было интересно. Попался достойный курс на английском языке. Было трудно, не всегда я понимала или правильно переводила материал. Но вгрызалась в курс зубами, как в свой последний шанс в этой жизни.

Параллельно появлялись новые друзья, поездки, новая работа, с которой я приползала домой чуть живая. А Марс стал редко меня видеть, в основном с ним рядом была мама.

Я читала про котов, изучала. Порой мне не хватало знаний, ведь параллельно я еще заполняла свои пробелы по знанию английского языка. Готовилась, что это все равно будет моим хобби, а не основной работой. Но были планы попробовать пожить за границей, из перспективных направлений меня манила Германия. Там я родилась в далеком 1985 году и всегда чувствовала себя среди немцев как дома. Но для начала я задумала другое – переехать в Москву вместе с Марсом. В то время я активно развивала тему своего трудоустройства в столице и в редкие выходные моталась на собеседования и конкурсы.

А потом случилось нечто неожиданное. Я познакомилась со своим будущим мужем, и теперь стоял вопрос о переезде в другую страну. Далекая и загадочная Норвегия. Нужно было все решить и отказаться от некоторых планов в России. Но Марса я оставлять не хотела.

В один прекрасный день без кота я наведалась в ветеринарный госпиталь. У нас это единственное учреждение в городе, которое занимается выдачей документов на выезд питомцев за рубеж. В разговоре с врачом, назвав возраст кота, услышала неутешительную фразу:

– Пожалейте вы кота. Для него это такой жуткий стресс будет. Ему лучше там, где привык.

Ответ меня сильно расстроил. Я жутко переживала. Тогда я еще верила, что кошек не стоит выгуливать и возить в отпуск. Да и в моем обучении «кошковедению» такие темы, как путешествия, даже не поднимались. Будь у меня те знания и практические навыки, которые есть сейчас, я бы поступила по-другому.

Марс остался без меня, а я уехала за три тысячи километров. Осваивать новую страну, культуру, язык. Но не было ни дня, чтобы я не скучала по коту. Созваниваясь с мамой, угадайте, о чем каждый раз я спрашивала в первую очередь? Мне говорили, что у кота все хорошо. А сердце было не на месте. И постоянное тягостное ощущение вины. «Бросила, оставила», – грызла я сама себя…