Двуликий Янус. Спорт как социальный феномен. Сущность и онтологические основания - Алексей Передельский Страница 74

Второй тезис, на котором необходимо остановиться, касается того обстоятельства, что далеко не любая философская система, не каждое направление философии способны принести реальную пользу спортивному процессу и отражающей его спортивной науке. То есть в той или иной степени рефлексировать по поводу спорта, очевидно, могут все, а вот служить философскими основаниями спортивной деятельности – только некоторые мыслительные концепции. К примеру, философские рассуждения о телесности, об экзистенциальном переживании, о духовной сущности спорта далеко не всегда имеют прямое отношение к содержательной стороне рассматриваемой деятельности. Они в большей степени относятся к анализу субъективной оценки, эстетического или этического восприятия спорта со стороны неспортсменов: философов, деятелей религии, литературы, искусства. Здесь спорт рассматривается в основном в качестве абстрактного, идеализированного, а то и вовсе идеального объекта, оторванного от реальной действительности самого физкультурно-спортивного процесса. Особо подчеркнём, что трактовку идеального объекта в данном случае не следует путать с научно-теоретическим определением понятия «идеальный объект» в аксиоматических и гипотетико-дедуктивных теориях. Хотя, конечно, есть масса примеров и противоположного подхода.

С другой стороны, философия йоги, философский даосизм, чань (дзэн) – буддизм, диалектический (исторический) материализм, философия жизни, психоанализ, иррационализм, феноменология и герменевтика, позитивизм и постпозитивизм, прагматизм и, конечно же, гуманизм – все эти философские концепции исторически заложены в мировоззренческий фундамент спорта, будучи элементами социокультурной среды его становления. Следовательно, они выступают совокупными философскими основаниями физкультурно-спортивной деятельности и науки. Собственно, как и научно, рационально интерпретированный применительно к конкретному спортивному процессу экзистенциализм.

Другой вопрос, насколько реальность спорта отторгает, не приемлет те или иные философские сентенции как чуждые, неадаптируемые. В данном контексте следует отметить, что в философии спорта уже оформились три уровня:

– уровень философских оснований самого физкультурно-спортивного процесса;

– уровень философских оснований науки и ненауки, адекватно или не очень адекватно отражающих указанный процесс;

– уровень философских рассуждений, отражающих собственно философскую традицию анализа спорта и философской проблематики, возникшей по поводу спорта.

К сожалению, по известным причинам, в современном конгломерате идей и течений, называемом философией спорта, «погоду» делает именно третий, самый внешний уровень – пояс философской проблематики. Конструктивная же, метанаучная разработка философии спорта требует развития первого и второго (внутреннего и среднего) уровней философской рефлексии.

Философия спорта первого (внутреннего) уровня, связанная с философским исследованием содержательного ядра физкультурно-спортивной деятельности, имеет антропологические, онтологические, социально-философские аспекты.

Философскую антропологию физическая культура и спорт могут интересовать, например, с точки зрения их возможной роли в качестве вторичного фактора антропосоциогенеза, а также в качестве фактора становления информационно-знаковой, коммуникационной языковой культурной среды человечества.

Прежде чем говорить о вторичных факторах, очевидно, следует определиться с вариантом решения проблемы главного фактора антропосоциогенеза, становления человеческой культуры. На этот счет, что уже отмечалось выше, до сих пор сосуществуют две основные концепции: трудовая теория антропосоциогенеза и игровая теория культуры. Соответственно, в стороне остаются различные неогегельянские и неотомистические философские конструкции. Безусловное принятие трудовой теории и дальнейшая исследовательская работа уже на её основе заставляют подвергнуть философской критике игровую теорию, изложенную, в частности, в книге Йохана Хёйзинги «Homo ludens» («Человек играющий»), впервые опубликованной в 1938 г. Критика концепции Хёйзинги может протекать в двух измерениях: формально-логическом и содержательном. Причём, содержательная критика должна опираться на поле аргументации, идентичное положениям самого нидерландского ученого. Эти положения-аргументы связаны с рассмотрением истории религии, античной философии (в большей степени философии Платона), антропологии, психологии и зоопсихологии. Научная корректность формально-логической критики определяется тем, что, несмотря на частые апелляции к иррационализму, Хёйзинга регулярно постулирует свою приверженность к логике.

В своем современном видовом многообразии физическое воспитание и спорт в древней культуре, естественно, представлены не были. Соответственно, есть смысл отдельно рассмотреть их фундаментальную часть, выросшую одновременно и из религиозной и из воинской ипостасей. Речь идет о единоборствах и об их игровых командных (групповых) формах, одной из которых, предположительно, является футбол.

Опираясь на классические труды по этнографии и истории религии, приходится признать, что традиционно исследуемые вторичные факторы антропосоциогенеза (членораздельная речь, родовая организация и свойственные ей брачные отношения, древнейшая мораль и кооперация) даже в сумме с остракизмом как главным механизмом наказания отступников не могли обеспечить надежный мир внутри биполярной организации экзогамных родов. Должен был существовать ещё один фактор – механизм урегулирования брачных, протополитических, имущественных споров и борьбы внутри рода и между родами. Гипотетически это мог быть формально и содержательно трансформировавшийся биологический механизм борьбы за лидерство между доминирующими самцами из-за обладания самками, ареала обитания и охоты, статуса вожака. За то, что таким фактором мог стать единоборческий поединок, свидетельствует и древнейшая правовая традиция разрешения споров путем судебного поединка.

Крайне интересен анализ отношения протоспорта (в частности, протоединоборств) к процессу рождения религиозно-магической символики, ставшей знаковой основой языка современной культуры на многих уровнях. Это и уровень математических (арифметических и геометрических) построений, и уровень политико-религиозного моделирования, и уровень искусства, и уровень символического наполнения самого современного спорта. Главная проблема философского анализа по данному вопросу заключается в том, чтобы вскрыть истинный характер древней символики и показать, как она может работать в качестве методологии спортивной деятельности. Здесь неоценимую роль могут оказать философия даосизма и чань (дзэн) – буддизма, которые даже в большей степени, чем пифагорейская философия, сумели донести до нашего времени магию числа и геометрической фигуры.

Не менее значимым для современного спорта оказывается философский анализ истории физического воспитания и спорта, языковых выражений, фокусирующих древний объем и содержание данных понятий. В этом случае, очевидно, мы не обойдемся без философской герменевтики. Установление истинного историко-культурного контекста помогает разобраться с изначально заложенным в «природу» феноменов «физическая культура» и «спорт» содержанием. В свою очередь полученный результат позволяет обойтись без нескончаемого схоластического спора о наиболее адекватном определении этих базовых для спортивной науки понятий, позволяет прояснить, наконец, существенные моменты спортивной психофизиологии.