Этика банков. Уроки финансового кризиса. Учебное пособие - Петер Козловски Страница 73

Ученые, исследующие классическую экономику, в целом разделяют мнение, что кризис финансовых рынков является системным кризисом и следствием ошибок системы финансового хозяйства. Если следовать этой логике, то, строго говоря, никто не виновен в кризисе, за исключением политиков, так как они «неправильно отрегулировали установочные винты системы». Однако и политики невиновны, так как они не являются экспертами системы и поэтому не могли ничего исправить. Это оправдание политиков не в полной мере ошибочно, так как система фактически не обладала «установочными винтами», вокруг которых могло бы все вращаться, а также потому, что не было инструкций по регулированию «винтов», которыми могли бы воспользоваться политики. Однако результат анализа системы показывает, что представители финансовой сферы и политики взаимно перекладывают вину и извинения друг на друга.

Надо подвергнуть жесткой критике системное мышление, если оно используется для такого перекладывания безответственности. В каждой системе работающие в ней, и в первую очередь облеченные властью, несут ответственность за систему в целом, действия в ней и развитие системы во времени. Если система развивается с негативной динамикой, функционеры, уполномоченные ею для принятия решений, ответственны за изменения в худшую сторону. Существует консенсус в отношении того, что этика и поведенческие ориентировки до кризиса не улучшались, а изменились в направлении безудержного эгоизма участников финансового рынка и их стремления к обогащению. За это они несут ответственность ^[223].

В ранге классического ортодоксального экономиста Познер защищает мотивационную структуру финансовой сферы до и после кризиса финансовых рынков, обращая внимание на то, что капитализм в большей своей части пропитан дарвинизмом. Как считает Познер, упрекнуть банкира в том, что он виновен в кризисе финансовых рынков, все равно, что упрекнуть льва за то, что он питается зеброй ^[224]. Львы обычно, по своей природе, питаются зебрами. Если банкиры точно так же, по своей природе, стремятся к максимизации своих бонусов без учета достигнутых результатов, доводят свои банки до банкротства, а финансовую систему до тяжелейшего кризиса, правомерно задуматься над тем, что что-то в их природе не так, что система поощрительных заработков в финансовой сфере неприемлема и что все необходимо изменить, приводя их в требуемое соответствие. Позиция Познера характеризуется тем противоречием, что он, признавая в финансовой сфере виновника кризиса, все-таки придерживается принципиальных основ и мотивационной структуры. Его социал-дарвинизм направлен на защиту системы, однако при этом он задевает и себя, и экономическую систему, поскольку аналитически корректно подтверждает тот факт, что финансовая система является виновником кризиса и что функциональные ориентировки виновников кризиса, вне зависимости от степени их ответственности за кризис, одновременно и неизменны, и соответствуют природе вещей.

В анализе кризиса, который провел Х.-В. Зинн, основной вывод тоже связан с системными ошибками. Поиск виновных содержит мало смысла, «так как ошибочное поведение стало типичным» ^[225]. Системное мышление определяет значение экономики в экономической теории. Оно не в состоянии найти место личной этической ответственности, а поэтому отрицает ее. То, что системная перспектива имеет значение, здесь не оспаривается, оспаривается то, что она является единственной перспективой. При этом выдвигаются два возражения. Во-первых, почему не все банки следовали извращенным стимулам, которые, согласно Познеру и Зинну, так были характерны для всей системы? Во-вторых, почему в историческом плане финансовая система пришла к такому беспрецедентному высвобождению мотива обогащения, какое до сих пор не было характерно для системы капиталистического финансового хозяйства? На оба вопроса можно ответить тем, что идея классической экономической теории создала новый, до сих пор неизвестный образец и систему финансовой сферы, которые противоречили и противоречат этической экономии, постоянно привязывающей хозяйствующие субъекты в системе к этическим ориентировкам в смысле правильных масштабных действий в интересах экономики.

Новый образец взрывного дерегулирования финансовой сферы нацелен на то, чтобы сделать финансовый рынок еще более эгоистичным, чем старое «саморегулирование системы», сделать легитимной неограниченную собственную выгоду в отличие от осужденного эгоизма классической рыночной теории и превратить «саморегулирование системы» в «ультрасаморегулирование системы» по сравнению с прежней теорией регулируемого финансового рынка. «Ультрасаморегулирование системы» отвергло старую школу «честной игры» и создало тип финансового менеджера и финансового посредника, преследующих исключительно собственный интерес и интерес акционера, которые не связаны никакими критериями блага компании или клиента, чья доверительная обязанность умеренного вознаграждения выхолощена и ориентируется только на достижение выгоды. «Ультрасаморегулирование системы» было новым по своей остроте. Оно было действительной целью реформы финансового рынка, заключавшейся в создании новой финансовой системы без ориентировок этического плана и общего блага на основе нового взрыва дерегулирования, в котором всеобщий баланс эгоизма участников совершенного рынка должен был достигнуть оптимума. Это привело к выхолащиванию хозяйственно-этических ориентировок, которые никоим образом не навязывались системой рыночной экономики и которые приняли далеко не все рыночные участники. Даже в США не все банки допустили банкротство, так как выбрали альтернативы действий, которые соответствовали системным императивам и четко соблюдали их в рамках системы, описанной Познером и Зинном.

Кризис финансовых рынков, безусловно, имел причины, которые вышли за рамки возможностей воздействия и этической ответственности участников рынка, а их устранение не могло быть реализовано исключительно методами хозяйственной этики ^[226]. Не все тенденции финансовой сферы были и остаются результатом продуманных действий. Теория финансовых кризисов знает несколько причин финансовых кризисов, многие из них могут совпадать. Аллен и Гале называют следующие теоретические подходы к определению финансовых кризисов.