Этика банков. Уроки финансового кризиса. Учебное пособие - Петер Козловски Страница 72

Та оценка, согласно которой аутсорсинг имущественного и инвестиционного менеджмента привел не к его улучшению, а к ухудшению, подтверждается и тем, что кризис финансовых рынков нанес очень состоятельным лицам более значительный ущерб, чем менее состоятельным. Перераспределительное влияние финансового кризиса, как считают многие наблюдатели, не принесло пользу богатым. Напротив, создается картина перераспределительного влияния за счет обладателей акционерного капитала, которое в целом представляется прогрессивным в смысле большего равенства в распределении собственности ^[221]. Огромные потери в стоимости котирующихся на бирже ценных бумаг, а также обеспеченных долговых обязательств коснулись состоятельных инвесторов с большими инвестициями. В результате финансового кризиса и биржевого краха произошло колоссальное перераспределение, так как богатые инвесторы потеряли немыслимые суммы. Правда, эти потери непосредственно не пошли на пользу менее состоятельным слоям. Однако в результате этого распределение капиталов стало более равномерным. Состоятельные слои ничего не приобрели и от таких правительственных программ стимулирования потребления, как компенсации при замене подержанных автомобилей. Более того, создается впечатление, что политика после инфляции больших состояний осознанно ориентируется в последние годы – разумеется, до известной степени – на фискальные меры с прогрессивным перераспределительным влиянием на доходы. Из инфляции состояний выпускается воздух путем роста стоимости акций и роста цен на недвижимость.

Кризис по большому счету справедлив. Наибольшие потери понесли те, кто больше всего заработал от хаоса на бирже и на рынке недвижимости. Следует констатировать, что даже те, кто получил ипотечные кредиты без соответствующего обеспечения и подтверждения платежеспособности и в кризис в США потеряли свои дома, выгадали от прогрессивного перераспределения. Потому что в дома, право на которые было потеряно ими в кризис, они никогда не собирались переселяться. Тот, кто взял кредит в банке, не отвечая критериям кредитования, и впоследствии не обслуживал его, получил от банка деньги в подарок на длительный срок и хорошо провел время в своем купленном на кредит доме. Вероятно, эти люди единственные, кто вспомнит об этих годах и подумает: «Действительно, ведь это было время безрассудства».

Правда, это не относится к любительской спекуляции на финансовом рынке. Перераспределительное последствие «лопнувшего пузыря» от структурированных финансовых продуктов среди спекулянтов-любителей было ужасающим. Финансовые посредники хорошо зарабатывали на комиссии по этим продуктам, в то время как многие неопытные частные финансовые инвесторы потеряли на этих продуктах свои пенсионные сбережения, средства на учебу своих детей и т. п.

То, что государство взяло на себя ответственность за потери ипотеки, должно принести пользу не только банкам, но и людям с обычным доходом. То, что в США наряду с банками объектами озабоченности оказались пользователи кредитных карт, является свидетельством правильного решения. Речь должна идти о помощи не только банкам, но и потребителям, понимающим ответственность из-за своей неплатежеспособности. Меры спасения должны охватывать не только банки, но и должников по ипотечным кредитам, т. е. владельцев домов с невыплаченными кредитами. Государство должно стать собственником гарантированной им ипотеки и позже продать ее платежеспособным собственникам, помочь плательщикам налоговыми льготами или уменьшить государственный долг.

Потери стоимости опционов на акции, которые были допущены главными виновниками кризиса финансовых рынков, менеджерами крупных банков, тоже оказались чрезмерными. Было бы неправильно, если бы ответственные лица, как, например, председатель правления банка «Леман Бразерс» Ричард Фулд, не были наказаны кризисом. Опцион на акции Фулда после банкротства банка теперь ничего не стоит.

Если оценить материальные потери членов правлений обанкротившихся крупных американских банков, то надо полагать, они составили многие миллиарды долларов.

Распространенное мнение, что менеджеры вообще избежали экономических потерь за свои неудачи, несостоятельно. Поскольку председатель правления не имеет права продать свои акции из опционных программ банка в течение одного года после своего увольнения, то из-за плохого управления своей компанией ее акции в течение года после его увольнения потеряют в стоимости, тем самым будут меньше стоить и его опционы на акции. По-иному складывается ситуация, если вызванный его действиями кризис компании дал о себе знать лишь на втором году после его увольнения, и это отразилось на курсе акций. Хотя в таких случаях тоже довольно сложно свести все потери стоимости компании исключительно к ошибкам ее менеджмента.

С учетом распределительного влияния кризиса финансовых рынков неудивительно, что кризис способствует тому, чтобы средний слой снова рос, а распределение состояния и доходов стало бы более справедливым ^[222]. Кризис финансовых рынков проявил себя и как неожиданно позитивный год перераспределения богатства.