Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма - Адам Пиорей Страница 57

Разумеется, не является никаким совпадением, что именно армейские специалисты составляют ту загадочную команду умников, которая занимается одним из самых перспективных проектов по части раскрытия тайны интуиции. Боевые действия — вещь опасная и смертоносная. Словно чтобы подчеркнуть это, мужчина, проходящий передо мной через металлодетектор в вестибюле, предлагает предварительно снять свой протез руки.

Шестое чувство, свойственное испытанным бойцам, очень ценится еще с каменного века, когда два племени пещерных людей впервые встретились на какой_-нибудь равнине и атаковали друг друга при помощи дубинок. В годы вьетнамской войны истории о сотрудниках спецназа вроде Рэмбо, способных чуять опасность и останавливать свой патруль в нескольких футах от поджидающей засады, циркулировали так активно, что стали почти избитыми.

Ирак с его самодельными минами, спрятанными на самом виду, и гористая местность Афганистана, где так легко устраивать засады, оказались, вдобавок ко всему прочему, еще и идеальным испытательным полигоном для выяснения того, существует ли интуиция. Приступив к своим изысканиям, я выяснил: конечно же, почти с самого начала военных конфликтов в этих странах солдаты тайком обменивались байками, где встречались слова «интуиция», «нутром чуять» и «экстрасенс» — применительно к тем случаям, когда кто-то чудом уцелел, а кто-то спасся в последнюю секунду, «или вот еще у нас во взводе был один парень, так он всегда будто заранее знал, когда вот-вот всем наступит кирдык». И вскоре на это начали обращать внимание спецы из Пентагона.

«О таком часто слышишь, — говорит Питер Сквайр. Он занимается экспериментальной психологией и руководит сейчас очередным проектом ВМС по исследованию интуиции. — Обычно в подразделении имеется один человек с такими способностями, или же солдаты вспоминают о таком человеке, который нутром чуял, где мины. Подобные личности могут просто выйти, осмотреться и почувствовать: что-то не так. И они тут же замрут. И при этом часто оказывалось, что в реальных боевых условиях они таким манером обнаруживали самодельные взрывные устройства или что-то в этом роде».

В середине одного из дней 2006 г. тогдашний капитан-лейтенант Джозеф Кон, предшественник Сквайра, нейрофизиолог, окончивший Университет Брандайса, находился в Центре военно-морской авиации США (Орландо, штат Флорида) и разговорился на эту тему с одним полковником морской пехоты. Перед этим как раз выдалось несколько месяцев, в течение которых пресса успела описать целый ряд очень убедительных случаев проявления интуиции. Так, рассказывалось о сержанте, воевавшем в Ираке и предугадавшем взрыв бомбы, болтая с женой по мобильному телефону в интернет-кафе военной базы. Сержант заметил снаружи какого-то человека — и у него возникло, что называется, «предчувствие». Он стал внимательно наблюдать за незнакомцем и вскочил, как только тот подложил под стену какой-то пакет и пустился бежать. Наш сержант тут же закричал, чтобы все покинули помещение. Или взять историю об уцелевших бойцах канадского взвода, который попал в засаду на плантации марихуаны возле здания школы в афганском Кандагаре. Некоторые из них клялись, что в них зашевелилось «шестое чувство» за несколько мгновений до того, как талибанские ракеты разорвали утреннюю тишину.

В тот день в Орландо полковник заявил, что он не сомневается: к этим рассказам стоит прислушаться. Более того, он сообщил Кону, что в его собственном отряде тоже имелся сержант, наделенный шестым чувством, притом настолько острым, что всякому хотелось пойти в патруль именно вместе с ним.

«Казалось, он всегда заранее знает, когда пригнуться, когда стрелять. Заранее, еще до того, как что-то такое начнется, — сказал полковник Кону. — Если мы проводили зачистку зданий, он всегда чуял, когда дело вот-вот обернется скверно. Он-то как раз всегда и говорил другим парням:,А ну живо в укрытие!"»^

И тут полковник задал вопрос, который заставил Кона призадуматься:

— А у вас, док, не получится устроить так, чтобы люди могли делать всякие такие штуки?

Идея казалась довольно фантастической. Но работа Кона как раз и состояла в высматривании разного рода фантастических идей.

Кон сидит в тесном конференц-зале где-то в самой глубине лабиринта подземных «кишок Пентагона» и рассказывает мне свою историю. Этот коренастый моряк с ежиком волос, тронутых сединой, и лицом, на котором еще не проступили морщины, одет в коричневатую военно-морскую форму. Он только что прошел очередную обязательную проверку физической подготовки. Он шутливо замечает, что завалил бы взвешивание, если бы сегодня утром позавтракал. Впрочем, Кон подтянут и мускулист, как и большинство солдат, моряков и летчиков, повстречавшихся мне по пути в извилистых коридорах, освещенных флуоресцентными лампами.

В 1998 г. Кон получил в Университете Брандайса степень кандидата наук в области нейрофизиологии. С тех пор он использует полученные знания для того, чтобы разбираться в том, что происходит в голове у американских солдат, и пытаться усовершенствовать эти процессы. В середине 2000-х он был одним из руководителей программ в Управлении перспективных исследовательских проектов Министерства обороны США (Defense Advanced Research Projects Agency, DARPA). Официальная миссия Управления — финансировать научно-исследовательские идеи в сфере национальной безопасности, которые многим кажутся совершенно нереализуемыми. Более того, в организации, похоже, даже считают: чем сложнее воплотить идею, тем лучше.

Работа здешних менеджеров проектов состоит в том, чтобы ставить провокационные вопросы в надежде, что в результате удастся разработать новые технологии, лежащие далеко за пределами непосредственных армейских нужд (может быть, реальная потребность в них возникнет у армии не через пять и даже не через десять лет): эти технологии настолько сложны и фантастичны, что почти никакие другие правительственные организации или частные компании не пожелали бы их финансировать.

Именно DARPA заложило фундамент для возникновения Интернета и разработало систему глобального позиционирования (Global Positioning System, GPS). Управление финансирует исследования в области регенерации конечностей и кое-какие из самых передовых работ, касающихся протезирования, нейропластичности и приборов, обеспечивающих прямое взаимодействие мозга и компьютера.

Кон задался вопросом: нельзя ли действительно научиться выявлять интуицию как особое чувство — и даже количественно оценивать ее? Ему показалось: если это нечто такое, что реально происходит в мозгу, то наверняка должен существовать способ как-то отследить этот процесс, узнать, у каких людей он идет, а у каких нет. И наблюдать за ним в реальном времени. Это была очень вдохновляющая идея, поскольку (говорит Кон) «если это удастся сделать, тогда удастся придумать и методы тренировки этого качества».

«Как это вообще можно проделать — взять парня, выросшего где-нибудь в Монтане, высадить его на Ближнем Востоке, в чужой стране, и добиться, чтобы он внезапно обрел способность улавливать стимулы, признаки и намеки, которые сообщают ему: что-то не так? — вопрошает Кон. — Притом, что парень никогда раньше не видел этих мест и в детстве его не учили понимать эти стимулы и делать предсказания на их основе?»