Человек 2.0. Перезагрузка. Реальные истории о невероятных возможностях науки и человеческого организма - Адам Пиорей Страница 56

«Я был уверен, что мне осталось жить всего минуту», — позже рассказывал Райли, хотя сам он никак не мог объяснить, откуда он знал, что за объект движется в сторону корабля. Райли сделал нечто такое, чего обычно не стал бы делать в такой ситуации: глянул на второй радар, измерявший высоту движущихся объектов. И когда выяснилось, что объект летит ниже, чем обычно летят самолеты, он сбил эту штуку. Прошло четыре часа, полных напряжения, и наконец подтвердилось: капитан-лейтенант был прав. Своим поступком он спас множество жизней. Подобно тому, как Пэт Флетчер «видела!» без помощи глаз, Райли каким-то образом сумел увидеть ракету «Шелкопряд» — или, по меньшей мере, интуитивно почувствовал некую реальную, конкретную угрозу перед своим мысленным взором, хотя на самом деле он не видел ее собственными глазами.

Как такое возможно?

Все мы наверняка хоть раз испытывали что-то подобное: проявление «шестого чувства!», когда что-то «чуешь нутром». Внезапный яркий проблеск интуиции, одно из тех необъяснимых ощущений, когда вдруг, словно очнувшись от дремы, резко усиливаешь внимание или покрываешься пупырышками «гусиной кожи». Интуиция может казаться чем-то сверхъестественным, потусторонним, почти божественным. Но иногда такие переживания очень раздражают или даже приводят в бешенство, поскольку часто мы понятия не имеем, почему на нас обрушилось такое ощущение.

Что же лежит в основе этого чувства? Почему кливлендский начальник пожарной команды и Майкл Райли прямо-таки знали, что их жизнь в опасности?

Это один из вопросов, на которые уже несколько десятков лет пытается ответить Клейн, один из пионеров области исследований, сложно именуемой «имитация реальных ситуаций принятия решений». Он обнаружил, что ответ не имеет никакого отношения к экстрасенсорике. Лейтенант пожарной охраны, когда его достаточно подробно расспросили, сумел припомнить, что пол, на котором он стоял, был слишком горячим и что пламя на кухне было слишком слабым, чтобы создать такой колоссальный жар. И хотя в его сознании этот факт не отложился (на это просто не было времени), органы чувств лейтенанта зафиксировали, что наблюдаемые факты противоречат друг другу. Именно это расхождение (которое Клейн называет «несоответствием паттернов») заставило его ощутить неведомую опасность.

Что касается Райли, то он (как позже предположил Клейн) уловил почти незаметную особенность, отличавшую первое появление на радарном экране точки «Шелкопряда» от первого появления любой точки, соответствующей американским самолетам. Эта разница была вызвана тем, что ракета двигалась на чуть меньшей высоте, чем самолеты. Его сознание не успело это отметить: расхождение длилось меньше секунды. Но хорошо натренированные органы чувств Райли знали: что-то не так. В результате у него и возникло тревожное ощущение.

Находки Клейна служат великолепной иллюстрацией древней мудрости, которая имеет множество далеко идущих последствий для всех нас. Эту истину всякий закаленный ветеран боевых действий наверняка имел случай проверить на собственной шкуре: в каждый момент наше сознание улавливает лишь небольшую долю того, что происходит вокруг, но другие составляющие нашего мозга в бешеном темпе просеивают этот поток сенсорной информации ^[22] и обрабатывают его. По большей части эта информация никогда не доходит до нашего сознания.

От Майка Мерценича и Пэт Флетчер мы уже узнали, что существует множество различных путей доставки сенсорной информации из внешнего мира в наш мозг и что можно даже усовершенствовать эти инструменты собирания органолептических данных. Но что происходит в мозгу после того, как эти сведения в него поступят?

Представьте, что мы сумеем каким-то образом проникнуть в эти зоны мозга, за пределами нашего сознания просеивающие сенсорную информацию, и научиться лучше использовать их. Благодаря этому мы могли бы эффективнее работать. Мы могли бы повысить уровень своего интеллекта. И даже спасать жизни.

* * *

Рев отходящих поездов эхом отражается от бетонных стен туннеля вокруг меня, когда я встаю на невероятно длинный эскалатор, медленно возносящий меня из глубин вашингтонского метро в ясное и прохладное осеннее утро. Проехав под рекой Потомак, я очутился на севере штата Вирджиния. Мои глаза приспосабливаются к здешнему ослепительному солнцу и невольно устремляются на громоздящуюся в нескольких ярдах от меня фигуру с накачанными бицепсами. Фигура облачена в повседневную военную форму, имеет при себе автомат и внимательно смотрит на меня.

Я прибыл в Пентагон — центр управления всей военной мощью США. Но я приехал сюда не для того, чтобы встретиться с кем-то из тех, о ком вы сразу подумали: нет, речь идет не об одном из этих генералов с квадратной челюстью, которых вы часто видите по телевизору, и не о каком-нибудь суровом специалисте по военной стратегии. Я планирую побеседовать с представителями довольно редкостной породы солдат, входящими в небольшую элитную группу яйцеголовых пентагоновских гиков (о существовании этой группы большинство даже не подозревает). В Пентагоне они занимаются психологическими и нейрофизиологическими исследованиями. Вот уже несколько лет они работают над одним амбициозным проектом, цель которого выглядит весьма заманчиво: они ищут методы, способные помочь бойцам американской армии отточить свое «шестое чувство».

Отчасти меня привела сюда сама удивительная «супергеройская» природа искусственно созданного или искусственно модифицированного шестого чувства. Но меня влекли не только чистое интеллектуальное любопытство и зачарованность интересным феноменом. К тому времени я уже встретился с несколькими поразительными людьми, применяющими достижения науки и техники для того, чтобы приспособиться к обстоятельствам и вернуться к прежней жизни, компенсировав полученный их организмом ужасный ущерб, который мне даже трудно себе представить: последствия катастрофы на предприятии, острого обморожения, артобстрела, автомобильной аварии. Эти истории очень воодушевляют. Но иногда они еще и немного тревожат. Все такие случаи постоянно напоминают мне о моей собственной смертности, о хрупкости человеческого опыта. Вот почему приобретает дополнительную привлекательность идея о том, что когда-нибудь мы, возможно, получим в свое распоряжение способы вообще избегать таких невзгод.

Бионика Хью Герра, коррекция мышц Ли Суини, звуковые пейзажи Пэт Флетчер, — всё это намекает на то, что внутри нас таятся неведомые силы, которые мы пока не научились использовать. Вполне логично предположить, что мы обладаем особой способностью не только исцелять себя, но и защищать себя. Если в нашем подсознании уже имеется нечто такое, к чему мы можем получить доступ (некая мудрость, некая жизненная сила, рожденная из суммы нашего опыта), невольно задаешься вопросом, нельзя ли сделать так, чтобы это «нечто» руководило нами не только в опасных ситуациях, но и вообще всякий раз, когда мы замерли в нерешительности или ощущаем растерянность.