План создания Новой экономики. От воображаемого богатства к реальному - Дэвид Кортен Страница 51

СВИДЕТЕЛЬСТВО ИСТОРИИ

Моя вера в то, что масштабное реструктурирование экономики, которое я предлагаю осуществить, возможно, базируется на моем личном опыте: в свое время я имел дело с общественными движениями, способными трансформировать власть.

В ранней юности я ездил в Майами на автобусе, в котором последние ряды были отделены от всех остальных: они были предназначены для «цветных» людей. Тогда я не мог даже представить, что буду жить в мире, где белые проливают слезы радости по поводу выбора «черного президента».

Фрэн, моя жена, была предупреждена отцом, когда пошла учиться в колледж, что, если ее баллы будут слишком высоки, никто не женится на ней. У нее было «среднее A» ^[56], когда я встретил ее. Так или иначе, я женился на ней, и это был правильный выбор, как потом оказалось, – не вызывает сомнений, она последовала бы за мной без единой жалобы, жертвуя своей карьерой и ставя в приоритет мою. Несколько лет спустя Фрэн стала основной добытчицей в нашей семье, и я счастливо следовал за нею, строя карьеру таким образом, чтобы соответствовать ее профессиональным устремлениям.

В 1994 году, пока я писал книгу «Когда корпорации управляют миром», корпорации действовали безнаказанно, плевали на принципы демократии и объединяли свою власть, используя торговые соглашения, чтобы переписать правила глобальной торговли. Общественность была мало осведомлена о том, что в сфере торговых соглашений назрела проблема. В 1999 году знаменитый Сиэтлский протест поставил влиятельную Всемирную торговую организацию на колени. Это был для нее шок, от которого она никогда уже не оправилась.

Того правительства, однако, уже нет. Вместо него у нас сейчас новое во главе с темнокожим мужчиной с необычным именем, исключительными способностями и поликультурным мировоззрением, выступающим против ущемления чьих-либо прав. По моему мнению, это можно считать национальной и глобальной победой для общества.

Упомянутое гражданское движение способствовало широкой осведомленности общественности об ошибках Уолл-стрит, очень серьезных в историческом масштабе. Однако это только дополнение к основному постулату Уолл-стрит: деньги – это богатство, а Уолл-стрит – мощный двигатель создания того богатства, которое обогащает нас всех. Мы должны бросить вызов устоявшемуся мифу и заменить его реальным фактом: Уолл-стрит создает только фантомное богатство, которое, в свою очередь, формирует свод требований к реальному богатству; при этом призрачное богатство продуцируется теми, кто сам не создает ничего ценного. У нас есть средства, при помощи которых мы можем освободиться от Уолл-стрит и, соблюдая баланс с природой, построить Новую экономику, основу которой будет составлять принцип равноправного удовлетворения потребностей всего населения страны в реальном богатстве.

Конечно, для сотворения Новой истории экономики требуется гораздо больше, но это – основополагающий аргумент для объявления независимости от Уолл-стрит, реализации принципов демократического политического режима и завершения пятитысячной истории Империи.

Два исторических движения за независимость

Параллели между движением за независимость, в ходе которого были освобождены 13 колоний на восточном побережье – собственно те земли, которые образовали Соединенные Штаты, – и действиями тех, кто желает обрести независимость от Уолл-стрит, являются показательными и поучительными.

В какой-то момент колониальные экономические системы начали расти и все активнее продуцировать реальное богатство. Их процветание привлекло внимание британской короны. Англия становилась все настойчивее в утверждении своих прав на это богатство, вводя новые налоги и монополию на чай Ост-Индской компании, к которой у короля был особый финансовый интерес.

В годы после Второй мировой войны справедливая политика в рамках Нового курса Рузвельта способствовала появлению преуспевающего среднего класса и процветающих предприятий Мэйн-стрит, создающих реальное богатство в местных сообществах. Процветание Мэйн-стрит привлекло внимание Уолл-стрит, которая постепенно укрепляла власть за счет монополистического контроля денежных потоков, чтобы увеличить свою долю собственности. Это вело к обременительным ростовщическим процентам, ставкам и комиссионным сборам, налагаемым на Мэйн-стрит; Уолл-стрит утвердила монополистический контроль прав на интеллектуальную собственность, рынки и ресурсы. Таким образом запустился процесс создания фантомного богатства, который ужесточил требования к реальному богатству остальной части общества.