Как начать разбираться в архитектуре - Вера Калмыкова Страница 50

В готических базиликах окно с Розой зачастую располагалось с западного входа, но, не забудем, снаружи оно выглядит как обычное окно – стеклянное многоцветье обращено внутрь. Получается, что в интерьере витраж с Розой обращен на восток, т. е. в сторону алтаря, а значит, Рая. В языческих религиях на западе расположена область богини-матери, это страна заката, страна фей, управляемая королевой фей. Строители готических соборов помещали этот первичный женский символ на западе, а мужской символ – крест – на востоке, т. е. во главе. Прихожане поворачивались спиной к большой женской розе, хотя сами купались в ее разноцветных лучах. Витраж с розой был посвящен Деве, Царице Небесной, и весь собор описывали как Ее дворец. Роза, розарий – древний восточный женский символ, такова его символика везде, от Индии до Ирландии.

Получается, что символика готического храма очень глубока. Это и Небесный Иерусалим, и милость Христа, и защита Богоматери. Но одновременно это и сумма теологических и научных взглядов на Вселенную, ведь при строительстве задействованы или применяются в церковном обиходе все семь свободных искусств (грамматика, риторика, диалектика – во время чтения и трактовки Писания, арифметика, геометрия – в строительстве, астрономия, музыка – и для того, и для другого (недаром считается, что крупные соборы во Франции расположены примерно так, как звезды в созвездии Девы, например). Это и знаки Зодиака, и часы суток, и времена года, и сельскохозяйственные сезоны, и полевые работы, и пословицы и поговорки, и представители флоры и фауны. В целом храм пронизывает идея бесконечного разнообразия видимого мира.

Недаром Великолепный часослов герцога Беррийского, исполненный братьями Лимбургами в начале XV века, включает в себя все те же мотивы. Чтобы понять, что к XV в. книжная миниатюра достигла высокой степени совершенства, достаточно ознакомиться с замечательными образцами изготовленных вручную книг – «Часословами герцога Беррийского» (один из них был назван «Прекрасным», другой – «Прекраснейшим»; существуют и другие русские переводы – «Роскошный», «Великолепный» и др.). На листах календаря, иллюминированных (иллюстрированных) Лимбургами, можно видеть и крестьян, занятых сезонными полевыми работами, и знатных господ, пирующих или выезжающих на охоту. Их изящные подвижные фигурки написаны на фоне природы, и эти фоны представляют собой самые большие пейзажи, когда-либо изображавшиеся в европейской миниатюре. На них с поразительной точностью воспроизведены и внешний вид королевского дворца в Париже, и облик всех замков, входивших во владения герцога Беррийского, заказчика Часослова. И все же главное в этих пейзажах – изумительное чувство природы, позволившее братьям Лимбургам на редкость убедительно изобразить и занесенную снегом деревню под затянутым тучами серым небом, и свежую зелень апреля, и выжженную зноем землю в конце лета.

Эта рукописная, конечно же, книга, как и другие часословы, содержит тексты, составляющие богослужение – неизменяемые ежедневные молитвословия, входящие в суточный круг всех служб в любое время. Такой же текстовый состав был и у других часословов. Но герцог Беррийский заказал для себя книгу, богато иллюминированную, и остается только горько сожалеть, что работа осталась незаконченной из-за смерти художников и заказчика. «Великолепный часослов», эту квинтэссенцию готического стиля, можно назвать базиликой в миниатюре – или наоборот, храм можно трактовать как рукотворную книгу, увеличенную до масштабов Вселенной.

Эту метафору готика унаследовала от романики. Но романским зодчим разве только снился шпиль готической колокольни, вонзающийся в небеса и словно увлекающий в полет все здание. Этот взлет, с особенной выразительностью подчеркнутый с помощью каменной иглы, также служит метафорой эпохи. Готика – это ведь и вообще взлет: религиозной и научной мысли, философии, теологии, литературы, изобразительного искусства… В эту эпоху создаются университеты; монастыри перестают быть единственными центрами книжности и знания; колоссальное значение приобретают попытки индивидуального постижения Божественного Откровения, отраженные в трудах таких богословов, как Мейстер Экхарт (1260–1327), Фома Кемпийский (1380–1471), Бригитта Шведская (1303–1377), Екатерина Сиенская (1347–1380).

Единство богословия и математики глубоко осознавалось, конечно же, не одним аббатом Сугерием. Вопрос об основополагающих принципах творения – «мерой, числом и весом», как писал все тот же царь Соломон – был разработан философами французской Шартрской школы. Согласно мыслителям этой школы, геометрические принципы берутся за основу всякого творчества – как Бога, так и человека (отсюда понимание Бога как Архитектора Вселенной). Получило развитие представление о геометрии в ее сакральном значении, относящемся к трансцендентному знанию, и идее числа в его символическом и аллегорическом аспектах. Геометрия, по сути, сливалась со схоластикой и в этом качестве оказывалась основой всякого творчества. На самом деле это вполне логично – достаточно вспомнить, что в любом произведении искусства чрезвычайно важна композиция, а ведь это чистая геометрия. Создатель выступал не только как Архитектор, но и как Геометр – и это шло тоже от античности, конкретнее – из диалогов Платона, который использовал слово Tekton (в значении «мастер», «строитель»), и впоследствии оно вошло в состав сложных слов, например, «архитектоника», в узком смысле и обозначающее «композиция». Собственно, в таком качестве выступал и царь Соломон, объяснявший людям божественные принципы строительства в земном материале.

Коль скоро Бог – архитектор Вселенной, то люди старались постичь Божий замысел через изучение количеств и пропорций, лежащих в основе мироустройства. Числовые показатели в устройстве романского или готического собора как бы повторяли правильное устройство Вселенной и тем самым внушали человеку представление о существовании Божественного порядка в мире. Это также восходит к Платону: вслед за ним неоплатоники видели во всем действие божественного числа. Некоторые числа имели особый смысл:

1 – Бог Отец;

2 – Иисус Христос, соединяющий человеческую и божественную сущности;

3 – выражение Святой Троицы;

4 – 4 евангелиста, 4 главные добродетели; 4 конца креста; 4 стихии;

5 – число Христа, число человека (у человека – 5 видов ощущений, 5 частей тела, соединенных с туловищем);

7 – число Девы Марии;

9 – число Девы Марии; количество ангельских иерархий;

10 – количество заповедей;

12 – количество апостолов.

Стоит задержаться на значении числа четыре. Во-первых, мы уже видели его важность для романского стиля. Во-вторых, заметно, что и в готике его содержание остается весьма богатым: это и четыре стороны целостного мира, четыре ветра, четыре реки в раю (по этой причине монастырская галерея, являющая образ упорядоченной природы, имеет квадратную форму, а готические храмы, представляющие собой пересечение продольных нефов и поперечных трансептов, имеют форму креста). Именно четверка знаменует собой подобие видимого и невидимого. Иногда квадрат и круг приобретали одно и то же значение Рая.

В пропорциях архитектурных деталей нередко использовалось «золотое сечение»: a: b = b:(a+b).