Как Китай стал капиталистическим - Нин Ван Страница 49

Паши усилия в области политики открытости внешнему миру направлены на то, чтобы активно развивать внешнеэкономическое и техническое сотрудничество и обмен; перенимать передовые технологии, научные методы управления и прогрессивные культурные достижения, других страм, включая, капиталистические развитые страны: противостоять разлагающему влиянию отрицательных и коррумпированных элементов в капиталистическом обществе и одновременно наследовать и развивать прекрасные идеологические, моральные и культурные традиции китайского народа ^[159].

Как ни парадоксально, Цзян Цзэминь заговорил о превосходстве социалистической системы не где-нибудь, а в Шэньчжэне, который стал площадкой для экспериментов по применению капиталистических методов в целях спасения социализма. К счастью,

Цзян смог найти оправдание для проведения этого эксперимента и порадоваться его успехам на том основании, что Шэньчжэнь был для Китая проводником современной науки, техники и способов управления – или, по его словам, находился «в авангарде реформ и открытости внешнему миру». В своем выступлении Цзян Цзэминь подтвердил, что «открытость внешнему миру является долгосрочной, базовой целью нашей страны. Цель эта не изменится» ^[160]. Во времена, когда в Пекине публично осуждали и всячески поносили рыночные реформы, Шэньчжэню, к счастью, разрешили продолжать эксперимент и проводить политику открытых дверей.

Раздельное восприятие экономической реформы и политики открытости оказалось на тот момент только на руку последней: слишком много вопросов вызывала реформа у блюстителей чистоты социализма. Политику открытых дверей воспринимали менее болезненно, а потому она не подвергалась нападкам. Даже самые ярые приверженцы социализма не сомневались в том, что Китаю полезно будет познакомиться с последними достижениями западной науки и современными технологиями, а также получить доступ к западному капиталу. Следует также отметить, что Цзян Цзэминь отказался от пропагандируемого Мао огульного отрицания китайского наследия. Он подчеркнул, что «в деле распространения социалистической материальной и духовной цивилизации» Китаю важно «наследовать и развивать прекрасные идеологические, моральные и культурные традиции китайского народа», а также «перенимать передовые технологии, научные методы управления и прогрессивные культурные достижения других стран, включая капиталистические развитые страны» ^[161]. Начиная с 1990-х годов верность Китая социализму перестала означать отсутствие знаний о внешнем мире или отказ от собственной многовековой истории, как было на протяжении большей части правления Мао, особенно во время «культурной революции».

Продолжение политики открытых дверей в конце 1980-х – начале 1990-х годов оградило некоторую часть реформ как от пагубного влияния программы жесткой экономии, так и от политической неопределенности. Самым важным результатом политики открытости в начале 1990-х было создание зоны развития Пудун в Шанхае в апреле 1990 года. С этого началось возрождение

Шанхая как финансового и делового центра (Peng Shen, Ohen Li 2008: 353–356). Спустя два года, в 1992-м, Государственный совет одобрил строительство Нового района Пудун. 8а 10 лет Пудун превратился в витрину достижений китайской экономической модернизации. Еще в начале 1990-х годов район Пудун, отделенный от Шанхая рекой Хуанпу, представлял собой бескрайние рисовые поля. Созданный по модели Шэньчжэня Пудун стал главным показателем политики открытости 1990-х годов. Если Шэньчжэнь был символом «открытого» Китая в 1980-х годах, то в 1990-х лидерство перехватил Пудун. Дельта реки Янцзы вокруг Шанхая быстро сравнялась по своему значению с дельтой Жемчужной реки на юго-востоке Китая, став еще одним, вторым, мотором экономического роста.