Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - Станислав Дробышевский Страница 44

Благодаря шикарной сохранности хроматофоров ужа Colubridae из испанских отложений десятимиллионолетней древности удалось реконструировать его окраску. Правда, ничего особо впечатляющего не получилось: змеюка оказалась невнятно серо-зеленоватой, с тёмными пятнами, как и положено ужу.

Как ни странно, аж до раннего миоцена в Европе дожили последние Choristodera – Lazarussuchus dvoraki. Хористодеры – отряд диапсид, включающий семейство хампсозавров Champsosauridae, – крокодилоподобные животные, появившиеся в меловом периоде, пережившие меловое вымирание и тоненькой линией прослеживаемые и в палеоцене, и в олигоцене (L. inexpectatus). Правда, неогеновые хористодеры уже не выглядели так впечатляюще, как мезозойские и палеогеновые: вместо конкурентов крокодилам и динозаврам они превратились в «ящерок» с черепом в четыре с половиной сантиметра длиной. Но сам факт преодоления мезозойской границы радует и наводит на надежды обнаружить-таки достоверного кайнозойского динозавра.

* * *

Нелетающие птицы миоцена уже почти не отличаются от современных. По джунглям Новой Зеландии шныряли первобытные киви Proapteryx micromeros – втрое меньшие, чем современные; пропорции проаптериксов наводят на мысль, что они ещё умели летать или же разучились совсем недавно. Между прочим, получается, что киви скорее увеличивались в размере, а не уменьшались. Это любопытно, так как все близкие птицы – эму, казуары и моа – очень велики. В принципе, конечно, киви могли уменьшиться ещё раньше, а потом снова вырасти, но более вероятно, что они всегда были мелкими, а современные – как раз гиганты по сравнению с предками. Тем более интересно, что в том же миоцене на той же Новой Зеландии уже были и крупные моа; правда, пока они известны лишь по фрагментам яичной скорлупы и небольшим неопределимым осколкам костей.

По равнинам Намибии с раннего миоцена уже бегали нормальные страусы Struthio coppensi, тогда как Palaeostruthio sternatus из позднего миоцена Одессы ещё обладал рудиментарным килем в задней части грудины. Палеостраус мог быть «живым ископаемым», пережитком страусиных предков; проблема в том, что окаменелость была вывезена немцами во время оккупации Киева и пропала.

В Австралии сохранялись и по-своему развивались пережитки былых времён – родственники куро-гусеобразных нелетающих гасторнисов. На границе олигоцена и миоцена это Barawertornis tedfordi весом в 70 кг, а позже – особо гигантский Bullockornis planei, Ilbandornis lawsoni, I. woodburnei и Dromornis, среди видов которого лучше известен D. stirtoni. Как и евро-американские палеогеновые гасторнисы, австралийские дроморнисовые были похожи на толстоногих тяжеловесных страусов, вооружённых огромным клещеобразным клювом. Ростом они были 2,7 м, а весом – самцы в среднем 580 кг с максимумом до 730, а самки 440 с рекордами до 560 кг!

Как минимум в конце эпохи по всему югу Европы – в Греции, Венгрии, Молдавии, а в начале плиоцена и на Украине – танцевали древнейшие павлины Papio archiaci, хотя бы и в полтора раза мельче своих великолепнохвостатых потомков. Небо Австралии и Новой Зеландии рассекали стрижи-саланганы Collocalia buday и Aerodramus. Каркали позднемиоценовые вороны – Corvus galushai в Аризоне, C. larteti во Франции, C. solitus в Монголии и многие другие. От Австралии – Pelecanus tirarensis – до Украины – P. odessanus – разевали свои длинные клювы пеликаны. Парили над саванной и сутулились над тушами павших животных позднемиоценовые марабу – Leptoptilos richae в Тунисе и L. siwalicensis в Пакистане.

Всё же не вся орнитофауна была современной, хотя бы по географии: на границе олигоцена и миоцена попугаи Archaeopsittacus verreauxi порхали по лесам Франции, Mogontiacopsitta miocaena – Германии, а чуть позже, 16–18 млн л. н., представители того же рода украшали берега Байкала – сейчас не лучшее место для тропических птиц; кстати, там же найден бородастик Capitonides, родственный современным восточноафриканским жёлтым бородастикам – пёстрым тропическим птичкам, часто имеющим забавный растрёпанный вид а-ля «студент наутро». Как обычно, выделялись островные формы: новозеландский попугай Heracles inexpectatus имел метровый рост и весил семь килограммов – вдвое больше своего родственника, новозеландского же какапо Strigops habroptila. Такой гигант практически наверняка был нелетающим; современный какапо ведёт ночной образ жизни, а день проводит в норах.

* * *