Города вам на пользу. Гений мегаполиса - Лео Холлис Страница 43
Города вам на пользу. Гений мегаполиса - Лео Холлис читать онлайн бесплатно
Для многих довод «Если вы не делаете ничего противозаконного, то вам и бояться нечего» служит достаточным утешением, чтобы не обращать внимания на усиление технического вмешательства властей в жизнь улицы. Пусть нервничают террористы и воры. Но факты выглядят не столь однозначно. В 2005 году ученые из Лейстерского университета в своем докладе показали, что наличие камер наблюдения слабо влияет на уровень преступности18. К примеру, когда в 1999 году неонацист Дэвид Коупленд устроил 13-дневную серию терактов, в окрестностях супермаркета в Брикстоне, где он взорвал свою первую бомбу, оказалось столько аппаратуры слежения, что 50 детективам понадобилось 20 дней, чтобы просмотреть все видеозаписи. К тому времени, когда они закончили работу, Коупленд был уже задержан. В конце концов приговор террористу был вынесен на основе улик, найденных в его сумке19.
Кроме того, аппаратура слежения очень часто используется неправомерным образом: оперативники следят за женщинами из вуайеристских побуждений или незаконно вторгаются в частную жизнь. Например, криминолог Клайв Норрис установил, что черные юноши в Великобритании «становятся объектами слежки с большей, в полтора-два с половиной раза, вероятностью, чем можно было бы ожидать на основе того, какую долю населения они составляют»20.
По имеющимся данным, наблюдение почти не снижает страх людей перед преступностью. В уже упомянутом докладе исследователи из Лейстерского университета задаются вопросом: где неопровержимые свидетельства, что камеры вызывают у населения чувство защищенности? Как мы себя ощущаем, когда власти незаметно наблюдают за нами круглые сутки? Воздействует ли это на поведение людей? Влияет ли на уровень доверия?
В 1791 году — через два года после взятия Бастилии — философ-утилитарист Иеремия Бентам разработал концепцию «Паноптикума» — тюрьмы, где заключенные постоянно находились под незаметным наблюдением. Тюрьма была спроектирована таким образом, что узник никогда не мог знать, следят за ним или нет, а потому вынужден был вести себя должным образом, опасаясь наказания. По сути, он становился надзирателем за самим собой. Дают ли камеры наблюдения такой же эффект, заставляя нас корректировать свое поведение там, где за нами могут наблюдать?
Это воздействует не только на отношения между человеком и государством, но и на наши отношения друг с другом, а также с высокотехнологичными компаниями, занявшими такое важное место в общественной жизни. Мы уже спокойно поступаемся нашей частной жизнью: в фейсбуке и твиттере сегодня можно определить, где находится тот или иной пользователь. В 2011 году опрос, проведенный Jiwire, показал, что 53% пользователей мобильных телефонов готовы раскрыть данные о своем местонахождении в обмен на определенный контент, скидочные купоны или информацию о товарах21.
Смартфоны оснащены GPS-датчиком, что позволяет не только определить наше собственное местонахождение с помощью Google Maps, но и поделиться этой информацией с другими. Новые технологии вездесущи, и это создает новый «слой» слежения, в связи с чем возникает ряд вопросов, пожалуй еще более актуальных, чем те, что касаются взаимоотношений между государством и улицей. Теоретик цифровой сферы Роб ван Кранебург предупреждает:
За вашими передвижениями наблюдают не с помощью примитивных камер (которые, как оказалось, малополезны в борьбе с преступностью), но с помощью датчиков, внедренных в ваши переносные устройства, одежду и даже под кожу. Они мгновенно передают сигнал, подключены к спутникам, постоянно фиксирующим ваш цифровой «след». Каждую вашу покупку, каждую встречу, каждое движение. Они могут следить за вами22.
Подумайте о тех местах в городе, куда вам запрещен доступ. Вспомните о табличках «Вход запрещен» и «Только для персонала». Вспомните, где у вас требуют удостоверение личности или где вас регистрирует служба охраны. Добавьте к этому те места, где с вас взимают плату за вход, и те случаи, когда нужно платить, чтобы добраться до места. В закрытый поселок вы не войдете, если о вас не знает охрана, но есть места, где без всяких заборов и ворот очевидно, что вы — нежеланный гость. Свобода, которую дает город, превращается в лабиринт мест, улиц, кварталов с ограниченным доступом. В 2007 году авторы доклада ООН-Хабитат (Программы ООН по населенным пунктам) пришли к такому выводу:
Существенные результаты «огораживания» проявляются в реальной и потенциальной пространственно-социальной фрагментации городов, что ведет к сокращению использования и снижению доступности общественных пространств, а также усилению социально-экономической поляризации... даже росту преступности и страха перед преступностью: представители среднего класса оставляют общедоступные улицы незащищенным беднякам, уличным детям и семьям, а также правонарушителям, чьей добычей они становятся23.
Недоверие возникает параллельно с ростом неравенства и «впечатывается» в саму ткань города. Как указывает Усланер, оно подрывает ощущение общей цели и владения, оптимизм и чувство того, что человек — сам себе хозяин. К такому же выводу приходят Ричард Уилкинсон и Кейт Пикетт в книге «Состояние духа»: «Доверие — важный индикатор того, что материальное равенство может способствовать сплочению и сотрудничеству внутри сообщества на благо всем»24.
Однако на практике все статистические данные указывают, что с 1970-х годов в обществе растет неравенство, и последствия этого мы только начинаем оценивать. Особенно это заметно в городах, где сверхбогачи и бедняки живут бок о бок. Сегодня 90% богатства в мире принадлежит 1% жителей Земли. И речь идет не только о водоразделе между первым и третьим миром, но и о нашем собственном обществе. К примеру, в 1973 году совокупный доход 1% самых богатых американцев был в 7,7 раза больше средней зарплаты, а в Британии аналогичный показатель составлял 5,7 раза. К 2008 году он увеличился до 17,7 раза25. В Британии самый высокий уровень неравенства отмечается в Лондоне: богатейшие 10% жителей города зарабатывают в год в 273 раза больше, чем беднейшие 10%.
Экономист Бранко Миланович попытался выяснить, кого можно считать самым богатым человеком в истории. Взяв за основу относительную величину среднего заработка в разные периоды и в разных странах, он смог сравнить уровень богатства во времена расцвета Римской республики, в эпоху американских «баронов-разбойников» XIX века, в начале XX века и сейчас. Состояние Марка Лициния Красса, финансировавшего восхождение Юлия Цезаря на вершину власти, оценивалось в 12 миллионов сестерциев. Поскольку средний заработок работника тогда равнялся 380 сестерциям, состояние Красса было эквивалентно совокупному заработку 32 тысяч человек — «эта толпа могла бы наполовину заполнить Колизей». В 1901 году Эндрю Карнеги владел примерно 225 миллионами долларов, что равнялось заработку 48 тысяч человек, то есть он был богаче самого богатого римлянина. В 1937 году — после Великой депрессии и накануне Второй мировой войны — состояние Джона Рокфеллера приближалось к 1,4 миллиарда долларов, или заработку 116 тысяч человек. В 2005 году Билл Гейтс, по некоторым оценкам, владел 50 миллиардами долларов, но, несмотря на гигантский размер этой суммы, отстал от Рокфеллера — его богатство было эквивалентно совокупному заработку 75 тысяч человек. Богатейшим человеком в истории стал мексиканский миллиардер Карлос Слим: в 2009 году его 53 миллиарда долларов равнялись совокупному заработку 440 тысяч мексиканских рабочих. Если бы Слим был государством, по размеру «ВВП» он занимал бы 73-е место в мире, сразу за Беларусью26.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments