Собаки и мы. Записки дрессировщика - Иван Затевахин Страница 42

На обратном пути мы решили продолжить (не подумайте ничего дурного) чаепитие у Валеры дома. Там и выяснилось, что роль основного укротителя доверена мне. Себе Варлаков отвел роль стратега, полководца в ставке, вносящего коррективы в процесс и страхующего меня. Вкратце его замысел сводился к следующему: Андрей выводит Мартина на поводке и в наморднике на тихие задворки ВДНХ, передает поводок мне и уходит. Я для дополнительной страховки одеваю так называемый «ортопедический», сшитый мной лично из пожарных шлангов, дрессировочный рукав – ибо ничто так легко не зажевывается крупной собакой, как кожаные намордники (намордник Мартина, как вы догадались, как раз был кожаным). А через зажеванный намордник собака, да еще с такой «физиономией», как у Мартина, может о-го-го как кусануть!

По сценарию Мартин незамедлительно бросается на меня. Я подставляю руку, одновременно выставляя ладонь тыльной стороной так, чтобы он стукнулся носом в ее твердую часть (прием, называемый в традиционном карате «моротэ тейшо уке»). Спрятавшийся в кустах Валера тут же прицельно стреляет в Мартина из рогатки. Не добившийся искомого результата (противник, то есть я, цел, не дрогнул и не ввязался в борьбу, где у каждого есть шансы) и получивший по попе камушком Мартин сникает, я управляю им с помощью команд общего курса дрессировки. И, если что-то опять не так, Варлаков еще раз стреляет. Затем укрощенного в целом Мартина мы передаем хозяину, и далее Валера передает ему (хозяину Андрею) рогатку как «карающий» символ.

Сразу скажу, что в целом сценарий сработал, но жизнь, как обычно, внесла свои коррективы в красивую сказку.

Все поначалу протекало так, как мы и предполагали. Андрей подошел к нам, посадил Мартина, протянул мне поводок. Я поводок взял, Мартин бросился на меня, я сделал блок, Варлаков выстрелил из куста… В общем, понеслось. После примерно десятого броска Мартин осознал, что ничего, кроме неприятных ощущений, атаки на меня ему не приносят. Далее мне следовало постараться дать ему лакомство – в качестве подкрепления. Но Мартин от лакомства упорно отказывался, хотя команды («Рядом», «Сидеть», «Лежать») выполнял, выдавая тем самым тот факт, что раньше он проходил обучение по общему курсу. Попытки управлять Мартином чередовались паузами, во время которых мы с псом отдыхали, искоса поглядывая друг на друга. Примерно через час Варлаков крикнул из кустов:

– Теперь иди подальше, погуляй с ним. Отдохнет – опять позанимаешься. Затем снимешь с него намордник. И обязательно постарайся дать лакомство.

Очевидно, что послал меня подальше Варлаков не потому, что устал от нас, а потому, что чем дальше от дома, тем менее уверена в себе бывает собака. Но почему я должен был снять с Мартина намордник без страховки? Загадка. Что же, повторюсь – самурай должен быть непредсказуем и загадочен. Возражать Валере при клиенте я, понятное дело, не стал и легкой трусцой удалился вглубь территории ВДНХ. Мартин не сопротивлялся. На бегу я деловито, как ни в чем не бывало, снял с него намордник. Мартин на это отреагировал облегченным вздохом – видимо, «совковый» намордник изрядно намял ему морду. От предложенного лакомства Мартин отказался, стыдливо отвернув голову и заложив назад уши – признак подчинения. Уже неплохо! И тут меня осенило. На пути следования я увидел детскую площадку с бумами, лесенкой, качелями.

– Вперед, Мартин! – скомандовал я. Лжесенбернар оживился и прибавил ходу. Он охотно прошелся по буму, перескочил через невысокую скамеечку и, повиливая хвостом, на автопилоте взял у меня лакомство! Шаг к доверию сделан!

– Хорошо, Мартин! Молодец! – обрадовался я. Дело пошло! И на всякий случай еще раз прошел с ним импровизированную полосу препятствий. После всей предшествующей нервотрепки заниматься легкой физкультурой Мартину, очевидно, нравилось.

В конце полосы, выполняя очередной перескок, Мартин запутался передними лапами в поводке. Ничего страшного, но надо его распутать. Я опустился на колено, чтобы освободить Мартина, и тут что-то почувствовал затылком. Какой-то холодок. Не меняя позы, я поднял глаза и столкнулся с очень уж внимательным взглядом собаки. Похоже, увидев открытую шею воспитателя, Мартин испытал сильный соблазн покончить разом со всей этой канителью. Но долго мечтать я ему не позволил, решительно скомандовав:

– Сидеть, Мартин! – Мартин сел с видом школьной отличницы, мол я примерная девочка и все делаю правильно.

Меня в этом случае, как вы, наверное, догадались, спасла склонность всех млекопитающих к стереотипизации поведения – до этого я почти два часа с перерывами «управлял» Мартином, вот он «на автомате» и выполнил команду. Так же, как несколькими годами позже это сделал нетипичный сенбернар Фрам, о котором я вам уже рассказывал.

Итак, Мартин сел, я поднялся, скомандовал «Рядом», еще раз прошелся с Мартином по полосе – вид у него уже был несколько утомленный. Может, в глубине собачей души он переживал об упущенной возможности. Но я решил, что на сегодня с меня довольно, и повел его на встречу с Андреем и Варлаковым, на всякий случай надев на пса намордник. Что было дальше? А дальше я передал поводок хозяину, он поуправлял собакой, Варлаков из кустов погрозил, когда понадобилось, Мартину рогаткой. Дальше все было буднично – сплошная проза дрессировки.

Вот так и закончился первый и главный день укрощения Мартина – лжесенбернара с Птичьего рынка.

Через некоторое время Андрей уже сам управлял Мартином, который, как настоящий военный, решил, что раз теперь циркач Андрей отдает команды, а в руках у него символ власти – рогатка, то, значит, он главный, а мы с Варлаковым опять стали врагами. На третьем занятии я уже не присутствовал – необходимость в этом отпала.

Мартин полностью принял новых хозяев. Впоследствии они полностью отказались от идеи использовать его в номере, но Мартин прожил с ними длинную и счастливую жизнь на правах любимца семьи и верного охранника их нехитрого циркового добра.