Гибель мира - Камиль Фламмарион Страница 39

Один немецкий астролог по имени Стоффлер в свою очередь предсказал на 20-е февраля 1524 года всемирный потоп вследствие соединения планет. Предсказание это встречено было с полнейшим доверием всеми, так что всюду распространился чисто панический страх. Имения, расположенные в долинах, по берегам рек или вблизи моря, были распроданы по весьма низким ценам и очутились в руках менее верующих людей. Один тулузский ученый по имени Ориоль даже построил новый ковчег для себя, своего семейства и некоторых друзей. Историк Бодэн уверяет, что пример этот был далеко не единственным. Сомневавшихся и неверивших было очень мало. Когда великий император Карл V обратился за советом к Петру Мартиру, то последний отвечал, что бедствие, вероятно, не достигнет столь страшных размеров, как это вообще предполагают, но что во всяком случае это соединение планет повлечет за собой великие несчастия. Но вот настает наконец роковой срок… и никогда еще февраль не отличался такою сухостью, как в тот год! Однако это не помешало появлению новых предсказаний того же рода, сделанных на 1532 год астрологом курфюрста бранденбургского Яном Карионом, а затем на 1584 год — астрологом Киприаном Левицем. В этом последнем случае дело шло также о соединении планет и потопе. «Страх в народе, — пишет современник этих событий Луи Гюйон, — достиг чрезвычайных размеров; церкви не могли вместить всех, искавших в них убежища; очень многие писали духовные завещания, не думая о том, что это было совершенно бесполезно, если всему миру суждено было погибнуть; другие отдавали свое имущество духовенству в надежде, что его молитвы замедлят несколько наступление судного дня».

В 1588 году появилось новое астрологическое предсказание, выраженное в следующих апокалиптических словах: «Через тысячу пятьсот восемьдесят лет после разрешения от бремени святой Девы, восьмой год будет годом необыкновенным и ужасным. Если в этот страшный год земной шар не рассыплется в прах, если материки и моря не исчезнут, то все царства мира подвергнутся великим потрясениям, и страшное несчастие разразится над родом человеческим».

Знаменитый прорицатель Нострадамус не мог, конечно, не присоединиться к сонму пророчествующих астрологов. В его «центуриях» заключается загадочное четверостишие, послужившее предметом многочисленных и разнообразных толкований. Буквальный смысл этих стихов следующий: «Когда Георгий Христа распнет и Марк его воскресит, святой же Иоанн тело его понесет, то конец мира произойдет». Это значило, что светопреставление должно было наступить в тот год, когда страстная пятница придется на день св. Георгия (23 апреля), первый день пасхи — на день св. Марка (25 апр.), а католический праздник тела Христова совпадет с 24 июня, то есть с «Ивановым днем». Это четверостишие придумано было не без задней цели, потому что во времена Нострадамуса, умершего в 1566 г., по старому католическому календарю — преобразование его совершилось лишь в 1582 г. — пасха не могла приходиться на 25-е апреля. В шестнадцатом веке 25-е апреля соответствовало старому пятнадцатому, так как на другой день после 4-го ноября прямо стали считать 15-е число. Со времени календарной реформы пасха в Западной церкви может случаться, как и в восточной, 25 апреля. Это ее крайний срок, на который она приходилась в 1666, 1734 и 1886 годах, а также придется вновь в 1943, 2038, 2190 и других годах. Минувшие случаи такой поздней пасхи не повлекли, однако, за собой конца мира, как, вероятно, не повлекут и будущие.

Соединения планет, солнечные затмения и кометы как будто поделили между собой всякого рода зловещие предсказания. Из числа самых замечательных в этом отношении комет укажем на комету Вильгельма Завоевателя, сиявшую на небе в 1066 году; изображение ее, вышитое на ковре супругой Вильгельма, королевой Матильдой, сохранилось до сих пор. Далее напомним о комете 1264 г., исчезнувшей, как утверждают, в самый день смерти папы Урбана IV; затем о комете 1337 года, представлявшей собой одно из великолепнейших светил этого рода, какие когда-либо удавалось видеть, и предсказывавшей, как уверяют, смерть Фридриха, короля Сицилийского. Из других хвостатых светил замечательны комета 1399 года, которую Ювенал называет «знамением грядущего бедствия»; комета 1402 года, явление которой соединяли со смертью князя Миланского Иоанна Висконти; комета 1456 г., которая повергла в ужас весь христианский мир: она появилась в папство Калликста III во время войны с турками, и именно ей приписывается возникновение особого звона в католических церквах, называемого «ангелом»; комета 1472 года, предшествовавшая смерти брата французского короля Людовика XI. За этими кометами следовали другие, с именами которых, подобно предыдущим, соединяли представления об ужасных событиях, о войнах и особенно о близости кончины мира. Комета 1527 года изображалась на рисунках Амбруаза Паре и Оимона Гулара состоящей из множества отрубленных голов, перемешанных с кинжалами и кровавыми пятнами. Комета 1581 г. явилась, как уверяли, для того, чтобы предсказать смерть Луизы Савойской, матери Франциска I, которая совершенно искренно разделяла общее суеверие. Лежа на своем ложе и смотря в окно на это светило, она сказала: «Вот небесное знамение, предназначенное, по-видимому не для женщины низкого звания. Бог посылает его, чтобы обратить наше внимание. Приготовимся же к смерти». Через три дня она умерла. Но из числа всех этих светил комета 1556 г., знаменитая звезда Карла V, пожалуй, замечательнее всех. Она была признана тождественной комете 1264 года, причем назначено было ее возвращение в 1848 году. Тем не менее, она не возвратилась.

Кометы 1577-го, 1607-го, 1652-го и 1665-го годов сделались предметом бесчисленных статей и рассуждений, собрание которых занимает целую полку в моей библиотеке. В последнюю из этих комет король португальский Альфонс VI в бессильном гневе выстрелил из пистолета, сопровождая свой поступок самыми грубыми ругательствами. По повелению Людовика XIV Пьер Пети издал увещание против воображаемых страхов, внушаемых кометами. Величайший из королей стремился, подобно солнцу на небе, остаться одиноким, не имея ни в ком соперников и не допускал, чтобы кто-нибудь осмелился подумать, что вечная слава Франции могла подвергнуться какой-либо опасности, даже вследствие влияния кометы. Одна из самых больших комет, какие когда-либо поражали взоры обитателей Земли, есть, без сомнения, знаменитая комета 1680 года, послужившая предметом вычислений Ньютона. По словам Лемонье, «она с громадной скоростью прилетела из глубины небес и, по-видимому, падала прямо на Солнце, с которого, однако, она опять поднялась вверх, летя с той же скоростью, какую имела при падении на него. Ее видели на небе в продолжение четырех месяцев. Она подошла на очень близкое расстояние к Земле, вследствие чего Уитстон приписал причину всемирного потопа именно одному из прежних ее появлений».

Вайль написал книгу, в которой старался выяснить всю нелепость старых верований в небесные предзнаменования. По тому же поводу известная г-жа Севинье писала своему родственнику, графу Бюсси Рабютэну: «Мы видим теперь комету очень обширных размеров; едва ли кто-нибудь видал прежде столь великолепный хвост. Все значительные особы находятся в большом беспокойстве и полагают, что небо, очень занятое их судьбою, посылает им указание в виде этой кометы. Рассказывают, что когда кардинал Мазарини перестал верить в искусство своих медиков, то придворные, полагая, что напоминание о чудесном явлении облегчит его предсмертные страдания, стали говорить ему о появлении большой кометы, внушающей им опасение. Кардинал имел еще столько силы, что усмехнулся и шутя сказал им, что комета оказала бы ему слишком много чести. Действительно, нельзя не согласиться с ним, что человеческая гордость слишком много мнит о себе, полагая, что смерть человека представляет значительное событие для небесных светил».