Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - Станислав Дробышевский Страница 39
Палеонтология антрополога. Том 3. Кайнозой - Станислав Дробышевский читать онлайн бесплатно
В Европе и Азии продолжали не спеша эволюционировать и предки медведей Amphicynodontidae – североамериканские Allocyon loganensis и евро-азиатские Amphicynodon, размером и внешним видом больше напоминавшие барсуков. Всё же они вдвое-втрое подросли по сравнению с эоценовыми предками. Если куньи остались большей частью мелкими, часто либо норными, либо древесными, но в любом случае очень быстрыми и неугомонными, то медведи стали увеличиваться, замедляться и остепеняться. Впрочем, в олигоцене эта разница ещё не слишком бросалась в глаза.
Ещё больше, чем кошки и амфициониды, поумнели псовые, или собачьи. Hesperocyon coloradensis продолжили эоценовую виверроподобную всеядную линию, а развили её разные виды Mesocyon – первые стопроцентно хищные собаки, похожие на шакалов. С виду их челюсти были довольно скромными, но бодрость мысли – 35 грамм мозгов! – и резвость ног компенсировали недостаток мощи. Собаки сделали ставку на настигание добычи и взятие её измором: в будущем эта стратегия оказалась излюбленной и нашими предками. Нанесение не слишком больших, но многочисленных рваных ран маленькими челюстями с острыми зубами оказалось ничуть не менее смертельным, что и прокусывание голов огромными клыками креодонтов и мезонихий. Зато при меньших размерах головы можно стать легче и быстрее, а стало быть – лучше догонять всё ускоряющихся копытных. Для пущей же эффективности можно охотиться не поодиночке, а группой, благо стадных копытных всегда хватит для стаи не слишком крупных хищников.
Наше счастье, что псовые быстро слезли с деревьев и после довольно долго не пересекались с нашими предками, остававшимися в кронах. Также нам повезло, что псовые возникли в Северной Америке, а в Африку попали весьма поздно, когда мы уже успели спуститься на землю. Вместе с тем, если бы не псовые, возможно, какие-то распоследние адаписовые, омомисовые или эосимиевые приматы могли бы спуститься на землю и в Северной Америке, Европе или Азии ещё на границе эоцена и олигоцена; глядишь, разумный вид появился бы на другой основе и на десятки миллионов лет раньше.
Совсем параллельны судьбам приматов оказались ластоногие.
Как вы там, потомки?
Систематическое положение современных ластоногих видится по-разному. Морфологически достаточно очевидно выделение их в самостоятельный отряд Pinnipedia, но чудеса кладистики, игнорирующей понятия ароморфозов и принимающей во внимание только филогению, привели систематиков к необходимости включения ластоногих в отряд хищных. Свой вклад привнесли и представления о независимом возникновении трёх основных семейств ластоногих: сивучёвые Otariidae и моржиные Odobenidae в некоторый момент стали считаться роднёй-потомками медведей, а тюленьи Phocidae – куньих; стало быть, коли у них не было единого ластоногого предка, их нельзя соединять в одну группу. Впрочем, мнения с появлением новых находок и привлечением новых данных меняются, – и вот уже общность происхождения считается доказанной, и вот уже звучат предложения выделять ластоногих как парвотряд в составе хищных. А отсюда уж недалече и до восстановления статуса отряда, которого они объективно вполне заслуживают.
Наидревнейший предок всех ластоногих – Puijila darwini – нашёлся в позднем олигоцене острова Девон в полярной Канаде (между прочим, этот остров соседний с Элсмиром – тем самым, где незадолго до того цвели тропические леса). Пуйхилы были метровыми зверюшками, внешне больше всего похожими на выдр или каланов, да и образ жизни они вели, видимо, тот же самый. Прогресс шёл несказанными темпами, и на границе олигоцена с миоценом на побережьях Северной Америки уже валялись вполне сивучеобразные Enaliarctos tedfordi и E. barnesi. Их плечевые и бедренные кости резко укоротились, а кисти и стопы превратились в пятипалые ласты с увеличенными первыми пальцами.
* * *
Приматы олигоцена немногочисленны, в это печальное время лесной депрессии они вообще могли вымереть целиком. С другой стороны, в условиях быстро меняющейся планеты эволюция заметно ускорилась и за кратчайшее время прыгнула далеко вперёд.
По углам планеты всё ещё можно было найти последних адаписовых приматов – Omanodon minor и Shizarodon dhofarensis в Омане, целое семейство Sivaladapidae в Южной и Восточной Азии – Guangxilemur singsilai в Пакистане, Laomaki yunnanensis, Yunnanadapis folivorus и Yu. imperator в Китае. Однако время этой группы уже истекло. То же можно сказать и про омомисовых – лишь Pseudoloris godinoti всё ещё прыгал в джунглях Испании, да какие-то предки долгопятов должны были выживать где-то в Азии, раз уж их потомки до сих пор там обитают.
Наилучший кандидат на звание предка лемуров – Bugtilemur mathesoni, как это ни странно географически, обнаружен в Пакистане; впрочем, в олигоцене наверняка подобные зверушки водились и по всей Африке, просто тамошние лесные фауны очень плохо известны. С другой стороны, какие-то неопределённые лори найдены в египетском Файюме, хотя их потомки сейчас живут как раз в Южной и Юго-Восточной Азии.
Примитивные человекоподобные обезьяны Anthropoidea продолжали своё развитие всё в тех же более-менее неизменных лесах Азии и Африки: Amphipithecidae в лице бирманских Amphipithecus mogaungensis, Pondaungia cotteri и пакистанских Bugtipithecus inexpectans, а также ливийско-египетские Parapithecidae в лице близких видов Parapithecus, Apidium и Qatrania были очень похожи на игрунок, капуцинов или мартышек. При массе тела в килограмм Parapithecus grangeri имел 11,4 грамм мозга – примерно как у лори, потто или вдвое более лёгкой гельдиевой мармозетки; в строении черепа и зубов у парапитековых было ещё много по сути полуобезьяньих черт. Очевидно, подобные животные жили и дальше на юг в Африке, но мы знаем об этом благодаря лишь одному фрагменту челюсти с двумя молярами Lokonepithecus manai из Кении. Это, с одной стороны, немножко обидно, ведь именно в Центральной Африке обитали наши прямые предки; с другой же стороны, будущим исследователям ещё будет что открывать.
Работа над ошибками
Файюмский Afrotarsius chatrathi первоначально был описан по нижней челюсти, недалече от которой была найдена тибиофибула – кость, сросшаяся из больше– и малоберцовой. Из этого срастания был сделан вывод, что афротарзиус родственен долгопятам, за что он и получил своё название – «африканский долгопят». Из этого же следовало, что афротарзиус не мог быть нашим прямым предком, ведь срастание костей – необратимая специализация. Однако потом выяснилось, что эта кость с наибольшей вероятностью принадлежала не примату, а какой-то кондиляртре, так что теперь афротарзиусы – по строению зубов – снова входят в ряд потенциальных предков, хотя именно вид A. chatrathi слишком поздний: 29,5–30,2 млн л. н. жили уже гораздо более продвинутые обезьяны.
На самой границе эоцена и олигоцена в недрах примитивнейших человекоподобных зародилась чуть более прогрессивная группа – Propliopithecoidea, которых иногда определяют как «ранних узконосых» Eocatarrhini. Приятно, что эти животные – наконец-то! – известны по достаточно целым скелетам, хотя практически исключительно из египетского Файюма. Некоторые из них довольно специфичны – Catopithecus browni и Oligopithecus (в последнем роде был даже карликовый вид), другие – Propliopithecus и Aegyptopithecus zeuxis – вполне могут быть нашими Великими Предками. Конечно, наипрямейшие предки по всей логике должны были обитать где-то южнее; более того, благодаря единственному клыку Propliopithecus из Анголы мы точно знаем, что они там жили, но детали покамест ускользают.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments