Античный мир «Игры престолов» - Айеле Лушкау Страница 35

Несмотря на то что история Агамемнона является частью возвращения из Трои и событий «Одиссеи», сама по себе она не является эпической, но лучше всего представлена в афинской трагедии V в. Эсхила, который описывал свои произведения как «лишь крошки от великих пиров Гомера» ^[34]. Трагедия на самом деле подошла бы Серсее намного лучше, чем эпос, – жанр, который, несмотря на всю свою вместительность, оставляет женщин позади и делает их вторичными на фоне мужчин. Однако трагедия фокусируется на внутренних интригах и политических распрях, а голоса женщин часто поднимают восстания, борясь против мужского господства. Такие женщины описывались живыми, вдохновленными, амбициозными, с планами и эмоциональными конфликтами: вспомнить только решение Медеи убить своих собственных детей, несмотря на безумную любовь к ним. Далее, трагедии развиваются в замкнутом пространстве: как правило, во дворце или, в соответствии с античными традициями, неподалеку от царских палат, где народ мог видеть, как разворачивается действие. Эпос же разыгрывался на полях сражений и в палатах советников, где мужчины совершали подвиги и демонстрировали мужественность, чтобы ими восхищались другие мужчины и женщины, находящиеся в безопасности, за городскими стенами.

Если в трагедии некая нарушившая закон женщина может получить контроль над городом или государством, женщины в эпосе – даже самые впечатляющие – обычно остаются в стороне от власти (как Телемах занимает место своей матери Пенелопы в «Одиссее») или нарушают свои политические обязанности (как Дидона в «Энеиде»). Женщины, подобные Серсее, испытывающие интерес к политической власти, в эпическом мире зачастую не воспринимались всерьез, за исключением богинь, например, Юноны и Афины, способных играть по иным правилам, нежели смертные женщины. Но не все так однозначно. Жена Гектора Андромаха дает супругу убедительные советы по поводу стратегии, которые ему самому, кажется, не приходили в голову. Пенелопа, терпеливая жена Одиссея, манипулирует женихами на протяжении двадцати лет, и ей удается вести хозяйство достаточно хорошо, чтобы содержать их всех.

Но, возможно, из всех эпических женщин Серсея больше всего похожа на Елену Троянскую, чья красота была настолько легендарной, что послужила поводом для объединения всей Греции против богатой и могущественной Трои. Вина Елены в этой войне часто подвергалась сомнению в Античности, и поэты, и ученые называли ее как неверной женой, так и несчастной жертвой. Существует также версия, будто Елена вообще никогда не была в Трое и вместо этого всю войну терпеливо ждала своего мужа в Египте, в то время как мужчины сражались и умирали за eidolon, плод воображения. Что бы люди ни думали о Елене, она представляла достаточный интерес для двух мужчин, чтобы они развязали войну за ее благосклонность, а последующие поколения пересказывали ее историю. Троянские женщины ее ненавидели, видя в ней причину смерти своих мужей. Поведение ее нового супруга Париса, миловидного юноши, ничем особо не выделявшегося, порой вызывало у нее стыд, и, когда перед стенами Трои появился конь, она шептала заклятия, чтобы вытянуть секреты, несмотря на то что троянцы обращались с ней хорошо. Возможно, ее неудача обеспечила ей спасение, так как и победители, и проигравшие на войне впоследствии желали ее смерти. Несомненно, красота Елены сыграла свою роль, но в основном это позволило ей, несмотря на всю злобу в ее захватывающей жизни, дожить до поздней старости в богатстве в качестве царицы Спарты – судьба, о которой многие женщины в Красном замке, включая королеву, могли только мечтать. Серсея также знает, как использовать свое тело, чтобы добиться своего и манипулировать мужчинами вокруг нее, но, в отличие от Елены, она никогда не являлась объектом неудержимой мужской страсти. Фактически, отчасти трагедией Серсеи является то, что другая женщина больше подходит на роль Елены в качестве причины войны: Лианна Старк, за которую бились Рейегар и Роберт. Роберт произносит ее имя во время консумации брака с Серсеей, что отравляет их супружество и делает Серсею – по крайней мере, так она считает – из красивой и невинной пешки макиавеллиевской озлобленной женщиной.

Серсея однозначно коварна, но все же она не ведьма или колдунья. На самом деле, она напугана пророчеством, услышанным в раннем детстве от чужеземной мейеги, – та предсказала, что придет другая королева, более молодая и красивая, отнимет у нее власть и превратит все, что ей дорого, в пепел. Совпадения указывают на Маргери Тирелл, которая, по мнению Серсеи (как оказалось, верному), потворствовала смерти Джоффри. Но Серсея не знает, что на Востоке возносится еще одна королева, чей взор обращен на Вестерос, тоже более молодая и красивая, и она намерена заявить о своем праве первородства. Этот женский треугольник идет в параллели с событиями, происходящими на стороне мужчин: вопрос не только в том, кто придет к власти, но также какую власть они принесут с собой на трон. Подобно Серсее, власть Маргери – в красоте, благородном происхождении и богатстве семьи, что позволяет ей пробиться в высшие круги власти посредством замужества. Дейенерис Таргариен же была лишена всех преимуществ, какие имелись у Серсеи и Маргери: у нее не осталось семьи, на которую можно было бы положиться, она не получила должного воспитания, не обучалась правилам поведения при дворе и вместе с братом была вынуждена продать все имевшиеся у них реликвии Таргариенов, чтобы выжить в изгнании. Но в целом разница не так уж и велика: Дени занимает положение, позволяющее ей строить собственную судьбу, потому что она становится кхалиси и владеет драконами – эмблемой и символом ее дома. Но это положение и имущество достаются ей, только когда она выходит замуж за могущественного мужчину. Фактически в этом главное сходство Дени и Серсеи: обе были пешками в союзах, создаваемых мужчинами для выгоды собственных домов, и ни у одной не было права на возражение. Когда мужья погибают, женщины наконец получают возможность властвовать самостоятельно, и разница в их поведении говорит о многом: Серсеей движет желание защитить своих детей и быть вовлеченной в дела государства. Дейенерис движет желание защитить ее кхаласар, особенно с тех пор, как она осталась с самыми слабыми людьми, которые не могли покинуть ее ради более могущественного кхала. Ее выбор также невелик: неудача в новой роли лидера означает смерть для нее и ее народа. И Дени также получила пророчество от мейеги, проклявшей ее на жизнь без детей.

Колдуньи часто встречаются в античной литературе, особенно среди женщин низших сословий. И в отличие от Средневековья, где магия обычно ассоциировалась с дьяволом, в древности магические ритуалы практиковались в больших количествах и в большинстве случаев были вполне законными. Сохранились таблички с проклятиями, на которых люди призывали богов и богинь царства мертвых наказать, например, того, кто их ограбил или навредил их имуществу, молились, чтобы свидетели противоположной стороны плохо проявили себя во время суда, просили заставить кого-то влюбиться или уничтожить соперника. И в то время как в Вестеросе ни одна из знатных дам не практикует магию, некоторые из великих женщин древности были известны своими сверхъестественными способностями. Практически тезка Серсеи, колдунья Цирцея является дочерью Солнца и обладает властью превращать мужчин в животных. Когда Одиссей оказывается на ее острове, она превращает всех его людей в свиней, в то время как он остается с ней на два долгих года и наслаждается ее гостеприимством. Медея, черноморская царевна, которую Ясон приводит домой в качестве жены, вернувшись из путешествия за золотым руном, также потомок Солнца, достаточно могущественна, чтобы сварить зелье бессмертия, и достаточно жестока, чтобы убить тех, кто стоял на ее пути, начиная с мужа и заканчивая детьми.