Испания: Поздний обед - Поль Ричардсон Страница 28

Пока я мотался туда-сюда по побережью, Начо все лето трудился на нашей ферме, вагонами перерабатывая выращенный нами урожай. Он делал всевозможные джемы, соусы, маринады и консервы — в Интернете полно рецептов. Теперь ему пора было ехать в Иерусалим, он обещал палестинцам поработать с ними, помочь поднять уровень промышленной переработки фруктов и овощей, которая в этой стране еще находится в зачаточном состоянии. Итак, Начо уехал в конце сентября, я же остался еще на неделю, надо было навести порядок на нашей ферме, а потом отправился выполнять поставленную перед собой задачу: проследить корни кулинарии испанской глубинки.

Выехал я из дому в конце августа, когда летняя жара еще не закончилась. Пока ехал на север, температура воздуха все падала, и вот я наконец добрался до Леона, где выключил кондиционер и опустил оконное стекло. Я тащился через горный перевал Пахарес, чувствуя облегчение каждой клеточкой своего тела: слава богу, кажется, лету пришел конец.

Тем, кто едет сюда с юга Испании, или со средиземноморского побережья Испании, или откуда угодно из Испании, Астурия покажется совсем другим миром. Если по всей стране в это время засуха, повсюду этакая симфония в бежево-коричневых тонах, то в здешнем пейзаже присутствуют десятки оттенков зелени. Если в реках Андалусии не найти ни одной капли свежей воды, то тут ручьи беспрепятственно, можно сказать расточительно, мчатся вниз по склонам гор, оделяя своей свежестью все, с чем соприкасаются.

При слове «Астурия» в подсознании испанца возникают, как правило, покрытые зеленой травой холмистые поля, на которых пасутся стада коров. С раннего детства испанец по утрам видит за завтраком упаковку молока, украшенную подобной картиной: астурийский пейзаж и, как символ этой области, изображение коров на пастбище — этакая пастораль.

И действительно, Астурия — центр молочного производства. В холодильнике любой испанской семьи можно увидеть молочные продукты известных фирм, которые все сплошь находятся в Астурии, правда, теперь большинство из них входит в обширный конгломерат по производству продуктов питания. Грузовики из разных районов Астурии — Ариаса, Паскуаля, Центральной Лечперы — грохочут по дорогам, спеша подвезти молоко в центральные хранилища из самых отдаленных мест. В стране, которая традиционно не отличалась особой любовью к молоку и молочным продуктам (не считая, конечно, сыров), этот регион стоит особняком: Астурия не только не скрывает своего пристрастия к ним, но является почти монополистом, ухитряясь экспортировать эти продукты во все остальные регионы Испании. До появления холодильников и современной упаковочной тары для молока большинство испанцев вообще никогда не ели коровьего масла и не готовили на нем. Сейчас йогурты, обезжиренные и обогащенные витаминами, с добавками множества ароматизаторов, загромождают все проходы современных супермаркетов. Трудно поверить, что Испания узнала йогурт лишь в 80-е годы. И вот что интересно: происхождение каждого молочного продукта можно тем или иным способом проследить до места его производства, вплоть до конкретного пастбища.

У меня не было никакого четко продуманного плана, я просто задался целью узнать, что едят в Астурии. Не представляя себе, куда лучше направиться, я наугад свернул с шоссе и приехал в город Рибадеселья, где богатая лососем река Селья впадает в море. Ближе к вечеру начался мелкий дождик, местные жители заторопились по домам, и улицы опустели, как пустеет танцплощадка из-за плохого диджея. Я опустил рукава своей тонкой хлопчатобумажной рубашки. Проведя пять часов за рулем, я оголодал, одежда моя насквозь промокла. Все указывало на необходимость раннего обеда в какой-нибудь простой забегаловке, где можно обсохнуть и съесть что-нибудь питательное, типично местное и вкусное.

Я направился прямо в порт и остановился у дверей заведения под названием «Сидрерия Тинин», одного из нескольких так называемых домов сидра в этой части города. Стены там были облицованы деревянными панелями, в обеденном зале стояли приземистые деревянные столы, по стенам висели фотографии — виды города в прошлом, а также парочка больших любительских писанных маслом картин, изображающих искусство наливания сидра — два парня в тренировочных костюмах с серьезными лицами на личном примере демонстрируют, как это делается: бутыль полагается держать в вытянутой руке, и тонкая струйка сидра должна падать совершенно отвесно с большой высоты в стакан с плоским дном, который держат в другой руке.

Правила таких заведений довольно просты. Вы или сами наливаете себе сидр, или можете попросить сделать это официанта. Но вы обязательно должны попробовать самостоятельно налить себе хоть немного с такой высоты, с какой сумеете, следуя технологии, изображенной на картине. И постарайтесь выпить сидр быстро, но не до самого дна, поскольку полагается выплеснуть остатки на пол или в специальный приемник. В «Сидрерия Тинин» бар снизу опоясывал открытый лоток из нержавеющей стали, а в углу, в бочке с отпиленным верхом, имелся белый пластиковый контейнер. Выливание сидра — обычай, характерный для Астурии, отсюда типичный аромат этой местности: сладковатый запах брожения, влажный, как запах губки, ибо к нему добавляется природная влажность местного воздуха.

Астурия известна не только как штаб-квартира национальной молочной промышленности, она также — колыбель испанской культуры сидра. Область к северу от Вильявисьосы вообще носит название «Страна сидра», так велика ее роль в производстве ферментированного яблочного сока. Когда астурианцы что-либо празднуют, то во время застолья обязательно открывают бутыль с шипучим напитком, как и во всех остальных регионах Испании. Но здесь это не шипучее вино, а обогащенный углекислотой сидр; его продают в бутылях с толстым горлом, чтобы усилить сходство с настоящим шампанским, изготовленным из винограда.

Я заказал бутылку сидра, официант принес мне толстую бутыль зеленого стекла старомодной формы, с круглыми плечиками и широким выступом по краю, в такие бутыли запечатывают записки, прежде чем бросить их в море. За соседним столиком бородатый старый сеньор мигом прикончил свою бутыль и теперь тихо бормотал что-то себе под нос. Официант бросил на меня лукавый взгляд.

— От такого запоешь, — сказал на астурианском диалекте и заговорщически улыбнулся: дескать, если выпьешь такой сидр в достаточном количестве, захочется петь.

Я попросил его налить мне первый стакан, потом второй, третий. Техника его была безупречна, и я зачарованно наблюдал за действиями официанта: струя сидра падала с высоты не менее метра непрерывно, приземляясь точно в середину специального тонкостенного стакана с плоским дном и немного разбрызгиваясь; сидр затуманивался, потому что в процессе падения захватывал кислород из воздуха. Налив очередной стакан, официант, расшаркиваясь, подавал его мне, и я единым махом вливал в себя напиток, не забывая оставить на донышке положенный глоток — вежливое свидетельство отсутствия во мне жадности и готовности поделиться. Сидр был цвета пыльного золота, он оказался настолько сухим, что драл горло, и я вздрагивал при каждом глотке. Он издавал запах осенних яблонь. Когда дело дошло до четвертого стакана, официант куда-то подевался, и я, осмелев после первых трех, рискнул испытать себя. Все оказалось не так просто, как выглядело со стороны. Потребовалась определенная отвага, ведь вокруг было полно знатоков местных правил: как бы они не осмеяли мои жалкие потуги. Струя сидра так и норовила попасть на пол или мне на руку — куда угодно, только не в стакан; меня смущало не только это: откровенно говоря, жаль было переводить напиток попусту. Я робко огляделся. Похоже, окружающие оказались людьми тактичными. Может, кто из местных и не одобрял моих попыток, но они, во всяком случае, не дали мне этого понять.