Труд во имя - Роман Масленников Страница 26

Владилен не оставлял мысли решить вопрос мирным путем, так сказать, полюбовно. Было ясно, что нужно устранять главу компании. За головой уже шла охота. Правда, сейчас она, точнее, он, был за границей. Досадное обстоятельство мешало выехать за рубеж и лично убедиться в точном результате операции. Черт их знает, этих пиарщиков – скажут, что мертвые, а на самом деле – живее всех живых. Если они, следуя правилу Мюнхгаузена ^[9], не раз умертвляли своих клиентов в целях повышения продаж (Юрий Гагарин, Владимир Высоцкий, Майкл Джексон), то для себя – то они постараются на славу. У всех членов преступной семейной банды не было заграничных паспортов. Как ни странно, действовал пресловутый список убитого аудитора Магницкого, в который были включены все причастные к крупным финансовым аферам в России. В списке оказались все мужчины преступного клана.

Владилен в отсутствие мужа приударил за Верой Марковной, как молодой жеребец, охаживающий кобылицу, чей женский век уже, по его мнению, был на исходе. Предпосылка ухажера была неверная, отчего Владилен и потерпел фиаско. Вот как это было.

– Вера Марковна, скажите, правда, что путь к сердцу мужчины лежит через желудок? – Задал вопрос Владилен, когда стоял в очереди к кофемашине за женой шефа.

– Ну, допустим. – Вера Марковна поднялась, посмотрела Владилену в глаза, потом ниже. И одернула юбку. Сегодня она была просто очаровательна, это отметили даже молодые новые сотрудницы. Геннадий Петрович к тому моменту неделю как не был дома.

– Вот Вы хорошо готовите?

– Не увлекаюсь, – легко парировала Вера Марковна.

– А мне вот, например, и готовить не надо. Мое сердце уже Ваше.

– Владилен, все шутим? – небольшая пауза, во время которой Вера Марковна помешала сахар, вынула ложку и облизнула. – Через полчаса зайдите в мой кабинет с отчетом за прошлую неделю и планами на эту неделю.

Кофе заварен, задача есть, приглашение получено – ставки сделаны. Осталось добавить сливок. Владилен взял пакетик с густой молочной смесью и, не открывая его, проследовал в кабинет Геннадия Петровича, где обязанности директора исполняла Вера Марковна.

Зашел в кабинет, сел без приглашения. Вера Марковна молчала. Она точно ждала, – наклонилась вперед, – но явно не отчета молодого сотрудника. А его самого.

– Вера Марковна, – начал Владилен и тут же стушевался, полез к пакету. – Разрешите мне добавить Вам сливок в кофе?

Вера Марковна не ответила, скрестила ноги параллельно друг другу. Владилен зашуршал пакетом. Открыл, расплескав белую жидкость на полированный стол, с брызгами налил в кофе. И остановился, застыл.

– Помешай, помешай сливки. Что же ты? А сахар размешал? – Вера Марковна встала и подошла к остолбеневшему молодому человеку. Она поняла, что если Владилен начнет с формальностей – отчета, планов и прочей рабочей рутины, – ей обеспечено поражение. В чистом голосе молодого человека сначала появится волнение, потом смелость, а затем и призыв. Вере Марковне точно пришлось бы защищаться. Ничто так не распаляет растущую страсть, как вид защищающейся, но вожделеющей женщины.

Вера Марковна точно не жаждала никаких романов, тем более на работе. И тем более – в разгар рабочего дня. И карьера, и личная жизнь в считанные дни по возвращению Геннадия Петровича сразу бы полетели под откос. Что ни говори, она была зависима от Геннадия – и в личном пространстве, и в рабочем. «Что ему стоит в один момент, при малейшем подозрении бросить меня, будь мы трижды женаты, и уйти от меня прочь? Да ничего. Я – люблю его. Он, скорее – терпит. Привык. Но привычка творческой сильной натуры – в его власти. Какая глупость – эти природные инстинкты! Это отговорки для молодежи: «Я ничего не могла с собой поделать!», «Любовь зла», «Сучка не захочет». Ой, это про другое. «Телу не прикажешь» – Ну, положим, до этой мысли дойдет не каждая молодая кобылка пигалица. Но если и дойдет, тоже неправда. Все дело в голове – либо инстинкт у тебя стратегичен и не допустит вреда для здоровья, либо у тебя вообще нет интеллекта. Да, нижним конечностям и полостям больше лет, чем нашему мозгу. Размножаться мы научились быстрее, чем думать».