Основы красноречия. Риторика как наука и искусство убеждать. Учебное пособие - Ольга Марченко Страница 19

Богатейшие возможности расширить смысловую емкость высказывания предоставляют такие составные части интонации, как мелодика речи, сила звука, темпоритм, тембр. Еще в трактате Аристотеля «Риторика» среди средств убеждения использование голоса названо «превеликой силой», и в этой силе «есть три вещи, на которые обращают внимание, и это громогласность, мело дика и ритм». Чем больше выразительных средств и возможностей находится в распоряжении оратора, тем суть его речи проявит себя ярче, сильнее и результативнее. Энергия, согретая чувством, начиненная волей, направленная умом, «шествует уверенно и гордо, точно посол с важной миссией». Такая энергия выявляется в сознательном, прочувствованном, содержательном, продуктивном действии.

Мелодика – это звуковая кривая, изменение высоты основного тона, его понижения и повышения. Мелодическая гибкость, способность к широким по диапазону модуляциям – это природное свойство голоса. Монотонная речь непонятна и утомительна. Каждый язык имеет свою мелодику – особый набор интонационных моделей. Русской речи присущи подвижность, пластичность и музыкальность, особая лиричность гласных и порази тельное художественное отображение внешнего мира, заложенное в согласных. Мелодия таит в себе неисчерпаемые возможности художественной выразительности, именно по мелодическим рисункам, которые хранятся в нашей памяти, мы воспринимаем и понимаем общий смысл высказывания раньше, чем анализируем смысл текста. «Между всеми этими выделяемыми и не выделяемыми словами надо найти соотношение, градацию силы, качества ударения и создать из них звуковые планы и перспективу, дающие движение и жизнь фразе» [44: 124].

Человек воспринимает и передает впечатления, общается, убеждает в определенном темпоритме. Темп – это скорость речевого процесса. Темп бывает внешний и внутренний. Первый выражается в скорости внешних средств выразительности, второй – в смене душевных состояний. Взаимодействие их создает настроение. «Я – изысканность русской медлительной речи», – вслед за К. Бальмонтом хочется обратить внимание, что скорость нашей речи по природе своей нетороплива. Чувство ритма – это умение насытить каждую единицу времени нужным соотношением элементов речевого действия. Ритм – это степень интенсивности, напряженности, активности речи, тесным образом связанная с ритмом внутренней жизни говорящего. В нас живет внутренний голос, который никогда не смолкает, который сопровождает все наши затаенные мысли. Мы не только прислушиваемся к этому голосу, но и все наше внимание сосредотачиваем на этом чудесном втором нашем «я», которое вторично рассказывает нам об уже пережитых нами впечатлениях. Этот голос и задает ритм, «который может быть выработан воспитанием и сделаться новым нашим сознанием» [14: 153].

Ритм – это чередование ускорения и замедления, напряжения и ослабления, долготы и краткости, подобного и различного. У каждой человеческой страсти, состояния, переживания свой темпоритм. Он, как отмечал Станиславский, придает действию чет кость, плавность, законченность, пластичность и гармонию. Режиссер сетовал, что не выработаны в речи ее истинно русские качества – «плавность, медленная, звучная слиянность, а с другой стороны – быстрота, легкое, чет кое и чеканное произнесение слов» [44: 195].

Заглянем в трактат об ораторском искусстве Цицерона, там много внимания уделено ритму ораторской речи. Цицерон считает, что ритмической является всякая речь, движущаяся ровно и устойчиво, «без хромания и подобия шатания». В словах заключается как бы некий материал, а в ритме – его отделка. Душа имеет природную способность измерять все звуки, она отзывается на долготу и краткость и всегда требует совершенства и меры. Душа реагирует на оборванность или растянутость, ее одинаково задевает и недостаточное, и чрезмерное. Речь, по Цицерону, не должна нестись безостановочно, как речной поток, и остановка в ней должна определяться не тем, что у говорящего не хватило дыхания, а требованиями ритма. Быстрое или медленное течение звуков должно соответствовать содержанию речи и чувству, одушевляющему ее. Стройная с точки зрения ритма речь производит гораздо более сильное действие, чем беспорядочная.

Отдельного внимания заслуживает красноречивая и многозначи тельная пауза. Паузы бывают логическими и эмоциональными. Момент остановки в речи оказывается иногда самым значительным моментом «подступа к истине» (Д. Лакан). Органическое молчание – часть интонационного рисунка. Иногда самое важное общение происходит не с помощью слов, а в паузах между ними. Паузы живут той же напряженной жизнью, что и слова. В самых драматических местах слово уступает место молчанию. Оно может заключать в себе больше значений, чем сказанное, действовать сильнее, тоньше и неотразимее, чем слова: «Тишина – какая великолепная канва для вышивания зримых узоров ‹…› Тончайшие движения души и отчаянные порывы. Правда и музыка безмолвия. Насколько дороже будет стоить шорох, слово, музыкальный аккорд, услышанный зрителем не сразу, но после этой красноречиво-оглушительной… паузы!» [34: 38].

Пауза одновременно заключает в себе элементы прошедшего, настоящего и будущего. Пауза заполнена мыслью, воспоминаниями, оценкой, энергией предыдущих слов, ожиданием последующих, видениями, соображением, как лучше передать в словах то, что стоит перед мысленным взором. «Если без логической паузы речь безграмотна, то без психологической она безжизненна» [44: 102].

Еще одной важнейшей интонационной составляющей звукового воздействия является тембр. В разделе «Российской грамматики», которая называется «О человеческом голосе», М. Ломоносов подчеркивал значение тембра: «… иной голос подобен колокольному звону, иной тележному скрипу, иной скотскому реву, иной соловьиному свисту, иной подходит к какому-нибудь музыкальному инструменту» [цит. по 53: 362].

Многих красочных эпитетов заслуживает тембр человеческого голоса, магия его воздействия велика. Он и звонкий, и глухой, и бархатный, и тусклый, и мягкий, и крикливый, и вкрадчивый, и нежный, и мечтательный, и ироничный, и властный, и звенящий, и трепетный, и мужественный. Звуко-зрительные видения и звуко-осязательные ассоциации возникают в эмоциональной памяти и проявляются в характеристиках речи: блестящая речь, колючее замечание, ледяной тон, теплые слова и т. п.

Широкая палитра расцветок тембра передает и природные индивидуальные качества, неповторимость голоса каждого из нас, и тончайшие оттенки подтекста, отношения в каждый конкретный момент звучания. Изменения в тембре голоса позволяют следить не только за тем, что мы впрямую говорим, но и за тем, что не договариваем, скрываем, подразумеваем, что любим, а что отвергаем. Богатство тембровых красок чуждо показной, нарочитой красивости.

Внешнее качество звука отражает «жизнь человеческого духа», подспудные мотивы речевого взаимодействия. И именно оно так важно в достижении одной из трех, по античному канону, задач оратора – доставлять удовольствие слушателю. Это удовольствие мы получаем от ощущения сиюсекундного думания говорящего и от своего соразмышления с ним, соучастия, сотворчества в акте речевого взаимодействия. «Как назвать этот невидимый путь и средство взаимного общения? Лучеиспусканием и лучевосприятием? Излучением и влучением? За неимением другой терминологии остановимся на этих словах, благо они образно иллюстрируют процесс общения…» [45: 306].