Великий Китайский Файрвол - Джеймс Гриффитс Страница 17

Цензура интернета в Китае одновременно вездесуща и незаметна. Вездесуща, потому что все по прихоти цензоров может быть удалено сразу же, а незаметна благодаря тому, что фильтрация контента в китайском сегменте интернета и популяризация внутренних альтернатив запрещенным сайтам настолько успешны, что большинство и не догадывается или не задумывается, насколько ограничен их цифровой мир. Даже в самом начале пути, когда китайский интернет был бледной копией Всемирной сети и ничем не напоминал сегодняшнюю репрессивную махину, к инструментам обхода файрвола, по данным опросов, прибегали всего лишь 10 % пользователей. К середине нулевых это количество сократилось вдвое¹³², а в 2010 году, по данным масштабного исследования, проведенного учеными из Гарварда, составляло только 3 %¹³³.

Это объясняется двумя обстоятельствами. Во-первых, многие китайские социальные сети и поисковики ничуть не уступают, а иногда и превосходят западные аналоги по уровню исполнения, несмотря на то что их развитие протекало в условиях уничтоженной конкуренции и вездесущей цензуры. Пользователям этих ресурсов зачастую и не нужно искать сторонние способы обхода фильтров. Также за это время усовершенствовался и сам файрвол. С каждым годом становится все труднее обойти его с помощью прокси-серверов, VPN и других средств.

Поскольку попыток обхода самого файрвола почти не отмечается, контроль за контентом для подавляющего большинства пользователей в Китае осуществляется не властями, а самими сайтами. В книге «Согласие подключаемых» (Consent of the Networked) журналистка Ребекка Маккиннон пишет, что интернет-компании представляют собой что-то вроде управдомов и прислуги, орудий и вышибал во внутреннем слое системы интернет-цензуры в Китае¹³⁴. Блог-платформы, издательства, социальные сети, доски объявлений и другие контент-провайдеры обязаны пройти государственную регистрацию и отвечают за все, что появляется на их сайтах, независимо от авторства¹³⁵. Предполагается, что компании будут самостоятельно наводить порядок у себя на площадках, пусть и под строгим надзором властей. Какие-то материалы прямо запрещены законодательством: это касается призывов к свержению строя или пропаганды терроризма.

Зачастую определить, что считать подцензурным, крайне затруднительно: законы написаны на партийном новоязе и содержат множество лишь с виду осмысленных пустышек вроде гармонии и общественного порядка¹³⁶. Если не соблюдать эти неписаные правила, можно нарваться на крупный денежный штраф, а то и на блокировку сайта, временную или постоянную¹³⁷. Поэтому во многих интернет-компаниях в Китае, в особенности в социальных сетях и на других сайтах, публикующих пользовательский контент, есть целые отделы штатных цензоров. Чтобы обезопасить себя и нанимателей, они действуют подчас куда более сурово и радикально, чем их кураторы в правительстве.

В отличие от Великого файрвола, который, в принципе, предназначен для сокрытия информации, в том числе факта ее существования, деятельность штатных цензоров компаний куда прозрачнее. На некоторых сайтах, например, появляется плашка с уведомлением о том, что контент удален или что поисковый запрос нарушает законодательство КНР¹³⁸.

В январе 2006 года отдел по контролю за интернетом шэньчжэньского управления Бюро национальной безопасности (БНБ) представил своих новых маскотов. Нарисованные полицейские Цзинцзин и Чача с огромными, как у героев манги, глазами должны были объяснить пользователям, что в интернете тоже действуют законы¹³⁹. Маскотов разместили на государственных сайтах и на билбордах по всему городу.

В интервью главному рупору комсомола «Бэйдзин цинняньбао» сотрудник шэньчжэньского БНБ не скрывал, на что на самом деле направлена эта пиар-кампания: несмотря на забавные имена и задорные улыбки, Цзинцзин и Чача должны были вселять страх.

И уведомления об удалении, и запрещенные ключевые слова, и Чача с Цзинцзином – все это части системы, которую Перри Линк в статье об интеллектуальных репрессиях в научной сфере Китая сравнил с анакондой на люстре:

«Обычно большая змея не двигается. В этом нет нужды. Она не чувствует необходимости ясно формулировать запрет. Ее вечная немота звучит как “решайте сами”, и всякий в ее тени идет на большие или малые уступки вполне добровольно. Сталин и его проект инженеров человеческих душ на практике бледнеет перед достижениями китайских коммунистов на поприще контроля над мыслями и поведением»¹⁴⁰.

Для наблюдателя со стороны одна из самых поразительных особенностей китайского интернета – то, каким свободным он может показаться, если посмотреть с нужного ракурса. Здесь можно обсуждать насущные политические проблемы, раскрывать и подвергать критике отдельные случаи коррупции, высмеивать руководство страны и бесконечно говорить о загрязнении воздуха, примерно как британцы говорят о погоде.

Иногда наблюдатель может усомниться: а так ли строга цензура в Китае? Это все же не Северная Корея.

Анаконда на люстре – не единственное напоминание о том, что будет, если перейти невидимую черту. Под ковром затаились гадюки, готовые в любой момент напасть и уничтожить опасные идеи, пока они еще не укоренились. В отдельных случаях, когда пользователи выходят за пределы допустимого, в дело вступают только гадюки: посты стираются, аккаунты удаляются. Но если неоднократно испытывать терпение системы, то есть отказываться подчиняться естественному порядку, анаконда бросится с люстры на нарушителя.