The Next Right Thing. Искусство принимать верные решения - Эмили Фриман Страница 14

Все это чистая правда и может служить веской причиной для отказа. Однако истина моего замешательства состояла отнюдь не в этом. Если быть честной, причины, по которым я хотела отказаться от поездки на Филиппины, имели двойное дно, и мне несказанно стыдно их признавать.

Во-первых, я боялась летать.

Перелеты в пределах Соединенных Штатов не заставляли меня нервничать. Однажды я даже летала в Испанию. Но эта поездка обещала стать иной. Одно только количество времени на борту самолета, которое потребовалось бы, чтобы добраться с Восточного побережья Соединенных Штатов Америки до этой небольшой группы островов в Юго-Восточной Азии… Скажем так: это очень долгий перелет.

Во-вторых, я боялась тяжело заболеть в чужой стране.

Позвольте я поясню для тех, кто не боится подобного. В то время своей жизни я уже таскала с собой повсюду неотвязный страх перед тяжким недугом. Но заболеть в чужой стране? Это стало главным игроком в команде всех возможных страхов перед болезнями. Такая перспектива казалась мне худшим из всего, что только могло случиться.

Я снова и снова обдумывала решение. Один день я мысленно представляла себе, что говорю «нет», и ощущала, что это как-то неправильно. Потом я целый день представляла себе, что говорю «да», – и опять возникало то же чувство. Сомнения были похожи на перетягивание каната, и при любом варианте мне было не по себе. После двух недель молитв, обсуждений, просьб о советах и общей абсурдности своего поведения я, наконец, откровенно поговорила с организатором нашей поездки, Шоном Грувзом. Тогда по телефону он сказал мне нечто такое, чего я никогда не забуду. Из этих слов вырос вопрос, который я теперь задаю себе перед каждым трудным решением.

«У вас может быть множество причин, чтобы отказаться от этой поездки, – сказал он. – Но, прошу вас, не позвольте страху быть одной из них».

Это единственное предложение открыло мне истину. В тот момент я не вполне осознавала, что мое решение было основано на воображаемой буре. В попытке избежать нежелательных последствий я позволила страху помыкать собой. Когда же я дала ему имя, он утратил бо́льшую часть своей силы, и я нашла в себе мужество, которое позволило мне сказать «да».

Каким будет примечание к этому «да»? Я не была уверена в нем до того самого момента, пока не взяла на себя твердое обязательство. Думаю, я подсознательно рассчитывала ощутить покой и ясность прежде, чем приму решение. Но они не пришли – точнее, пришли не сразу. Только после того как решение было принято, наконец, появилась и уверенность в нем. Я буквально разрывалась между «да» и «нет». И только когда, наконец, добралась до корня своей нерешительности, смогла сдвинуться с места. Им в данном случае был страх – коротко и ясно. То, что я, наконец, признала и назвала его, помогло мне сделать следующий верный шаг, и я смогла отважиться и сказать «да».

Теперь, когда дело доходит до трудных решений, я больше не выжидаю по две недели, чтобы задать себе важный вопрос. Я делаю это при первых же признаках нерешительности. Меня ведет любовь или толкает страх? Ответ на него не всегда бывает ясен, но я продолжаю спрашивать себя об этом всякий раз.

Одно дело – пережить какую-то трудность, например, заболеть в чужой стране, выжить и рассказать об этом. Было бы приятно отметить такой момент, признать, что нам было нелегко, но мы справились. Это составило бы часть истории.

И совершенно другое дело – создавать бурю у себя в голове, а потом принимать решения, основанные на возможном сценарии, который даже еще не разыгран. Это все равно что назвать всю историю роковой еще до того, как она началась. Мы не можем помешать бурям случаться, зато можем не придумывать их для себя.