Боруэлла - Наталья Евдокимова Страница 60

Я не буду скрывать, что мне всегда хотелось народного признания. Нет, не совсем всегда, конечно. Раньше, когда я ещё не была Элькой, а была непонятно кем, мне и собственного признания хватало. Ни одно событие, случавшееся со мной, не проходило мимо меня.

А как стала Элькой, так подавай признания чуть ли не каждую минуту. Первый раз я поняла это, когда написала сочинение про море. Я вроде бы его совершенно честно написала, но так хотелось, чтобы Борька похвалил! И он сказал, что я – поэт. Он это правильно сделал.

Но в тот день…

В тот день я сама встречала Вадика из школы.

Аня дала мне ключи от дома (нацепила их на шнурок и повесила мне на шею. Странный пояс, который исправлял мне осанку, проснулся, буркнул: «Конкуренция…» – и снова замолчал). Эта тяжесть прилично прижимала меня к земле, но я не сопротивлялась. Только сказала Ане, что этот ошейник носить не буду.

– Можешь оставаться дома, глупый ребёнок, – сказала Аня.

Дурацкая привычка у Ани появилась! Зачем она меня глупым ребёнком называет? Она что, не в курсе моих огромных интеллектуальных способностей?

Я её об этом как-то спросила. А она говорит:

– Вот глупый ребёнок, конечно, я в курсе!

Не знаю, что с ней делать? Но она это так необидно говорит, что сердиться не хочется. Я только говорю:

– Сама ты глупый ребёнок.

Но, по-моему, как-то это не внушительно звучит…

Так вот, в тот день мы с Вадиком случайно проходили мимо того детского садика, куда бесконечно добрые родители Борьки меня безжалостно запихнули.

Вадик показывал на окно, где раньше была его группа, когда в нашу сторону помчалось множество детей.

– Элька! – кричали все они.

– Элька! Это же Элька!

– Элька! Ура!

Сначала я не на шутку испугалась. Вадик тоже. Это были не только дети из той группы, в которой я тогда оказалась. По-моему, там был весь садик…

За детьми неслись, но не поспевали, воспитательницы, нянечки, повара, заведующие, директора школ, телеведущие… А может, только воспитательницы. Не помню.

И все эти дети радостно набросились на меня, стали обнимать, дёргать за бантики и спрашивать, почему это я не приходила.

Подбежала воспитательница со словами:

– Ну наконец-то!

Она мне объяснила, что дети требовали моего возвращения и не понимали, почему я не прихожу. Они думали, что это развлечение от них никогда не уйдёт.

После того как каждый из детей прокричал, что им показать, я пригласила их в гости. Не знаю зачем. А они не просто согласились, а радостно побежали в нужном направлении. Вадик только успел сказать:

– Ой…

По дороге к Аниному дому дети спели мне странную, очень странную песню. Последний раз я её слышала давным-давно. Не знала, что она до сих пор пользуется популярностью… Но в такой обработке я её слышала впервые. И, похоже, они её репетировали раньше. Хором. Пели они вот что:

Родители плачут:

Пропал аппетит у детей.

Висят объявленъя:

«Найдите нам Эльку скорей!»

Быть может, она в другой группе сидит

И к нам приходить не хотит!

Дома я рассказывала детям сказки, показывала всё, что они просили, и даже читала про них стихотворения, сочинённые на ходу. Каждое новое четверостишие они встречали диким визгом. Я назвала эти стихотворения «Детсадовскими страстями»:

Была причёска в стиле «ретро»,

Но вдруг сорвало бантик ветром!

Пусть будет лучше в стиле «нью»,

И прицеплю сандалию!

Не уверена, что они в этом что-то поняли, но радовались очень.

Есть у меня моя машинка,

Я постоянно буду с ней.

О, нянечка, ты не в тарелку,

А в кузов супчику налей!

Эта тема была им, видимо, ближе, потому что они застучали ногами, а кто-то закричал: «Супчику, супчику!»

Еды в больших количествах у Ани не было, поэтому я поспешила прочитать следующее четверостишие:

Я был уживчивым,

воспитанным ребёнком,

Но в группе появился Кучин Ромка.

Теперь хорошим будет он,

Вот только дожуёт картон!

Когда дети уходили, воспитательница сказала мне:

– Ты для нас – настоящая находка. Если бы ты могла приходить в наш детский садик хотя бы раз в неделю… Дети тебя так полюбили!