Лягушачий замок - Юстейн Гордер Страница 6

В зал вкатили столик на колесиках, на нем стоял большой поднос с дымящимися вафлями. А рядом стояла ваза с вареньем.

— Но, мама, — воскликнула Аврора, — ты ведь сказала, что мы все будем кушать блинчики!

— В последний момент мы изменили решение, — ответила королева-мать. — Не подобает кушать блинчики с земляничным вареньем, когда похищено сердце короля.

— Но я хочу блинчиков с вареньем, — захныкала Аврора.

— Уймись, Камилла! — набросилась на нее королева.

Тут она себя и выдала. Теперь я понимаю, что здесь, в замке, живет моя двоюродная сестра, которую злая королева заколдовала в принцессу.

— И блинчики и вафли делают из одного и того же теста, — продолжала королева. — Сколько раз я тебе говорила. Так же, как лягушки и головастики, выглядят как разные существа, а сделаны из одного теста.

Когда она закончила фразу, я обратил внимание на стоящее варенье на столе. Сначала я думал, что это варенье из крыжовника, а потом понял, что это лягушачья икра, иначе с чего бы это королева затеяла разговор о лягушках и головастиках.

Я попытался схитрить так же, как я обманул с буквенным печеньем. Я взял два вафельных сердца и сложил вместе, но не стал промазывать изнутри, так чтобы на них не попала ни одна лягушачья икринка.

— Кристоффер Поффер, — произнесла королева, — почему это ты не ешь королевское варенье из крыжовника?

— У меня от него диатез, — ответил я.

— Чепуха, многие дети так говорят, когда не хотят есть чего-нибудь.

Мне ничего не оставалось, как слегка помазать одно из сердец вареньем и положить на него другое. И я тут же ощутил, что это, так сказать, «варенье» отнюдь не из сада, а из тритоньего пруда, что под замковой горой. Я никогда не пробовал лягушачьей икры, но иногда от некоторых блюд заранее воротит, хотя еще и не попробовал.

Вдруг принцесса Аврора встала со своего места и показала на буквенное печенье, оставленное на столе в том порядке, в каком я его сложил.

— Мама, — обратилась она к королеве. — Здесь написано совсем не то, что сказал тритон.

Тритоны, торжественно выстроившиеся вдоль стен, повернули друг к другу головы и обменялись взглядами.

— Но милая принцесса Аврора, ты ведь не умеешь читать на языке гномов.

— Конечно, — сказала она, в то время как тритоны принялись расхаживать взад и вперед по залу. — Но когда я была совсем маленькой, я часто играла с разными принцами Пофферами и тогда же научилась гномьему языку, ведь дети усваивают языки гораздо легче, чем взрослые.

— Ну и что же там написано?

— Там написано: «СЕКРЕТНОЕ СООБЩЕНИЕ ВСЕМ В ЗАМКЕ. ЭТО ТРИТОНЫ УКРАЛИ СЕРДЦЕ КОРОЛЯ».

Услышав это, некоторые тритоны устремились прочь из пиршественного зала, но вскоре возвратились, да не одни, к ним присоединилось множество новых тритонов.

Королева поднялась из-за стола.

— Тритоны! — провозгласила она. — Я повелеваю вам немедленно переловить тритонов и бросить их в темницу.

И они в самом деле принялись ловить друг друга. Наконец, все были пойманы. Так они и замерли в одном из углов зала, обхватив друг друга лапами.

Неожиданно из лап одного из них выскочила жирная лягушка. И запрыгала по полу.

— Вот оно, СЕРДЦЕ КОРОЛЯ, — закричала королева и показала пальцем на лягушку. — Каролюс! Скорее спасай сердце короля!

Но он не успел схватить его, так как тритоны отцепились друг от друга и сразу накинулись на принца, принцессу и королеву. Они связали их всех одной веревкой и потащили куда-то из пиршественного зала.

А я оказался один в огромном зале. Сердце короля сидело на полу и билось: тук-тук, тук-тук. Как только я подошел ближе, оно снова запрыгало по залу, я стал гоняться за несчастной лягушкой, пока не умудрился, наконец, поймать ее.

Прижав сердце короля к груди, я стал тихонько выбираться из зала. Идя по длинному коридору, я слышал какой-то шум этажом выше и в то же время ощущал, как бьется мокрое сердце-лягушка.

Вскоре я нашел ту самую комнату, где лежал король на застеленной красным шелком постели. Он лежал в том же положении, что и прежде. Я положил мокрое сердце под его красную мантию.

— Теперь твое сердце на месте, дорогой король, — сказал я и поклонился.

Он тяжко вздохнул два раза и посмотрел на меня.

— Дорогой ты мой, принц Поффер, ведь ты и впрямь оживил меня.

Я рассказал ему обо всем случившемся в замке. И тут король произнес речь:

— Кристоффер Поффер, — начал он. — Какое счастье, что ты пришел сюда, к нам в замок. Твои тайные послания разоблачили тритонов как бессердечных воров. Они строили коварные планы — отобрать у меня половину королевства, ведь тот, кто завоюет сердце короля, завоюет и полкоролевства. Я всегда отдавал себе отчет в том, что тритоны питаются икрой лягушек, но ведь есть лягушачью икру ничем не лучше, чем есть головастиков, а есть головастиков ничем не лучше, чем есть живую лягушку. Ты понимаешь меня, Кристоффер Поффер? Всякий, кто ест лягушек, ест, в сущности, заколдованных принцев, а тот, кто ест заколдованных принцев, ест королевскую плоть и кровь.