Приключения черной таксы - Анна Никольская Страница 42

— Простой бродяга. Человек без работы и крыши над головой.

— Почему же ты меня обманул?

— Сначала из-за денег. Потом хотел помочь друзьям. Но случилось так, что я полюбил взаправду.

— Что за друзья? — фрекен Карлсен впилась в него суженными от злости глазами, как будто собиралась проделать в несчастном дыру.

— Этот благородный рыцарь решил избавиться от нас, — страх был написан на левреткиной морде заглавными буквами. — Остаток жизни мы проведём в крохотных могилках на кладбище для домашних животных.

Джонни молчал. Виноватый, он из розового стал пунцовым.

— Самая жестокая ложь часто говорится молча, — грустно улыбнулась Пиппа.

— Прости, но я не могу тебе этого сказать. Ты вправе делать со мной всё, что хочешь, но друзей я не предаю.

— Ты предал меня, Джонни, — беспощадно сказала Пиппа. Её вдруг постаревшее лицо окаменело, — но не хочешь открыть имена зачинщиков. Похоже… я в тебе не ошиблась.

Джонни поднял от пола удивлённый взгляд.

— На следующий день после нашего знакомства я навела о тебе справки. Представь себе, президента по имени Джон Кристиан Депп в корпорации «Золотой клык» нет и никогда не было. Я познакомилась с президентом — милейший старичок. Он рассказал, что корпорация занимается вовсе не золотодобычей, а выпускает зубную пасту для собак.

Все слушали, разинув рты. С минуты на минуту должен был произойти скандал.

— Ты знала всё с самого начала! Но почему… — Джонни осёкся.

— Зацепило меня в тебе что-то. А если честно, просто престарелая тётка по уши влюбилась в красивого мальчишку, — Пиппа расхаживала туда-сюда по арене, как зверь в клетке. — Всё ждала, что ты сам откроешь мне правду. И вот, похоже, дождалась, — она горько усмехнулась. — А знаешь, это хорошо, что ты не выдал друзей. Ты — мошенник и жулик, но у тебя доброе сердце.

— Нет, Пиппа, я виноват… Сейчас я бы отдал квадриллион квадриллионов за то, чтобы начать всё сначала!

— Знаешь, а ведь я даже на тебя не сержусь. Более того, я тебе верю.

— Пусть меня до конца дней зовут Эрминтрудой, если они сейчас не начнут лобызаться, — скривилась Юлька.

И точно, Джонни порывисто кинулся на грудь к любимой. — Правда ты не сердишься? — счастливый жених дышал тяжело, как после трудного подвига.

— Сам посуди, может ли солнце рассердиться на червячка? Говорят, в молодости я была чрезвычайно хороша собой. Но по-моему, и в зрелости я необыкновенно внушительна.

— Ты самая красивая на свете!

— И при всём при этом он даже не заканчивал актёрских курсов, — кощунствовала левретка. — У мерзавца действительно талант!

— Значит, свадьба всё-таки состоится? — осмелился спросить кто-то.

— Разумеется! Приглашены все, и только попробуйте не прийти! — рассмеялась Пиппа. — И ещё, — она перевела дух. — Я должна сообщить вам, что завтра Клеопатра и Эрминтруда нас покидают.

— Как?! — удивились артисты. Все уже успели привязаться к неунывающим собакам.

— Я не ослышалась? — Собакевич с Чернышёвой переглянулись.

— Согласно контракту, артистки должны вернуться в Великобританию, — соврала Пиппа для проформы. Всем давно была известна правда о гениальных собаках. — Милые, это ваш последний вечер в Дании. Завтра утренним рейсом вы вылетаете в Лондон.

ГЛАВА 9
Триумфальное возвращение

— Хватит нюни распускать! Ты, между прочим, в воскресенье женишься, — ворчала Юлька в зале аэропорта.

Джонни с Рене приехали проводить подруг. Пифагор тоже собирался, но его не отпустила супруга.

— Если бы не вы, я никогда не встретил бы Пиппу! В конце концов, никогда не узнал бы, что с собаками тоже поговорить интересно! — Джонни сыпал словами, как горохом.

— Нам пора, — заторопилась Лада. — Уже объявили регистрацию на рейс.

— Подождите! — Джонни хлопнул себя по лбу. — Есть у меня одна слабинка — наговорю всякого, а про главное забуду. Пиппочка приготовила для вас подарки. В наши дни собака без одежды — такая же редкость, как борец сумо без набедренной повязки.

— Та-акс… — левретка придирчиво осмотрела подарки. — Для тебя она, возможно, и Пиппочка и вообще предел мечтаний, а для меня — мелкий тиран. — Юлька вынула из фирменного пакета заплечный собачий рюкзак. — Вот скажите, какой смысл носить эту сумку, если на ней написано «РАСПРОДАЖА»? С таким же результатом можно написать «Жадина» или «Дешёвка»!

— Спасибо, Джонни, — поблагодарила Лада. — Передай Пиппе, что мы на неё не в обиде.

— Надеюсь, она не расторгла контракт, когда протрезвела? — ухмыльнулась Собакевич.

— Фрекен Карлсен всё время теперь пьяная. От любви! — рассмеялся Рене.

— Ой попоны! — левретка всё ещё разбиралась с подарками. — Если это не мой размер, то я покончу с собой, приняв смертельную дозу косточек.

— Надо прощаться, — Лада вздохнула. — Рене, ты самый замечательный на свете мыш!

— Берегите себя, — глаза у Рене блестели.

— Хватит стоять столбами посреди аэропорта! — левретка не любила мокрых сцен. — Прохожие начинают думать, что мы групповая инсталляция в стиле модерн.

Подруги помахали на прощание лапами и поспешили к стойке регистрации, у которой их уже ждали Алиевы. Братьев фрекен Карлсен отправила в Лондон в качестве сопровождающих.

— До встречи! — крикнул Рене и украдкой смахнул слезинку.

Лондон не был оригинален — он угрюмо хмурился, встречая Чернышёву и Собакевич. Низкие, мутные тучи неслись по холодному небу, грозя прохудиться вновь. Казалось, Юлькино шикарное настроение ничто не испортит — даже тот факт, что Гоги Алиев вёл их на поводке. Левретке нравилось, что позади шагали Гогины братья — в чёрной коже и тёмных очках. Это выглядело вызывающе!

— Смотри, журналисты… Наверное, каких-нибудь знаменитостей встречают.

В зале прилёта было многолюдно. Репортёры с камерами и микрофонами наготове ждали какую-то звезду. Однако, завидев собак, толпа вдруг ринулась к ним навстречу:

— Скорей включай камеру! Это они!

Оценив ситуацию, левретка тут же преобразилась. С внушительным и на первый взгляд строгим видом она важно зашагала за Гоги, холодно оглядывая журналистов свысока.

— Смотри на них гордым Юпитером! Представь, что мы молодые собачьи богини, — инструктировала она Ладу.

— Клеопатра, Эрминтруда, рядом! — громко скомандовал Гоги.