Танцующая пустоту - Елена Безызвестных Страница 38

Девочки принесли корзинку, наполненную синими и красными ягодами, и блюдо с ранетками.

– Отравимся, – сказал Кирилл.

– Да ну тебя, интересно же попробовать, – возразила Рита.

– Сама подумай. Откуда фрукты и ягоды под землёй?

– Черника, клубника и ранетки растут на серебристой пальме в большом зале, я видела! – обрадовалась Векша. – Вы видели? Что-то трещит под потолком, ягодки вырастают из искр! – Векша положила в рот большую синюю ягоду. – Вкусно! Вы даже представить себе не можете, как это вкусно!

– О чём ты думаешь, Векша, – возмутилась Рита. – Ты, вообще, хочешь увидеть Леля или нет?

– Хочу. Я его никогда не видела, но уже так хорошо с ним знакома! Лель создал мир, всех нас, Лель завещал радоваться каждой секунде и каждой ягоде!

«А ведь точно», – подумала Люся. Она, конечно, знала: Лель – ложное желание, но Векша говорила с солнечным жаром, и Люся поверила…

– За Леля, – сказал Вадим и поднял каменный бокал.

Все замолчали. Девочки-хармы перешёптывались в сторонке. В наступившей тишине что-то затрещало под потолком, посыпались искры. Из потолка вырастала, спускалась ветвь лианы, на ней покачивалась огромная тыква, в которой уже закипала вода, и душистый травяной чай капал из жёлтого цветка на тыквенном боку.

Тыква откинула крышку и поехала на тросе-лиане вдоль зала, наливая чай из цветка в каменные кружки. На внешней стороне жёлтого цветка Люся разглядела тонкую, едва заметную гравировку – две крысы с переплетёнными хвостами, символ дружбы существ Подземки… «Ничего себе! Это не магия», – совсем по-человечески подумала Люся. Тыквочайник – техническое сооружение ежей!

Значит, хармы не так уж презирают технику.

Не волшебники они. Фокусники!

А ежи? Служат не людям, а тому, кто их покормит? Оказывается, не всё так просто.

И тут неподалёку послышалось жалобное курлыканье, и Люся догадалась, чьих это лапок дело… Люся спохватилась, что думает слишком громко. Однако никто не слышал; рядом были только эти шустрые босоногие девочки в восточных накидках.

– Девочки, а вы уже умеете превращаться? – спросила Векша.

– Я умею, – сказала одна девочка. – А вот она – ещё нет. Я говорю ей, что она станет человеком-скелетом и не найдёт себе мужа.

– Не стану! Не говори так, слышишь? – возмутилась девочка. – Хватит! – Девочка захныкала.

– А сколько вам лет? – поинтересовалась Векша.

– Фу, у людей возраст – это мерзко, – сказала девочка. – Они так отвратительно считают свои годы и препираются из-за них! Я харм, хармы не считают годы. А ты что, ты человек что ли?

– Нет, мы не люди, – сказал Кирилл.

– Врёте! – вступилась третья малютка в голубой накидке. – Врёте, врёте, врёте! Вы помните о своём возрасте – значит, вы люди! Нам сказали прислуживать людям! Они уже нас забраковали, понимаете?

Девочка была серьёзно озабочена. Если они уже забракованы, если в таком раннем возрасте их знакомят с людьми… Что же будет дальше? Неужели они станут людьми-скелетами и погибнут в глухом Подземье от голода и жажды? Детям-хармам с раннего детства приходится думать о будущем. Девочка в голубой накидке перевернула корзинку с ягодами и, испугавшись своего порыва, убежала прочь. Девочки подняли подолы накидок повыше, строго взглянули на людей и побежали за подругой.

– Бедные дети, – вздохнул Вадим.

Он обнял Векшу и шепнул ей:

– Хочешь увидеть Леля?

– Хочу. А ты… Мне сказали, к тебе придёт Леля-девушка. Такая, как в альбоме Лукреция, помнишь? Скажи… Ты ведь не будешь на неё засматриваться? Ты ведь всё равно на меня смотреть будешь, правда?

– Что ты говоришь такое, Векша! Нельзя меня настолько ревновать. Леля лишь образ, и она никогда не будет моей. А Векша-то – вся-вся моя!

Векше показалось, она не выдержит нахлынувшей ревности, и, как будто по её велению, подул ветер, свечи стали гаснуть, одна за другой. Кто задувал свечи, друзья так и не выяснили. Одно было ясно: начиналось представление, которое устроили специально для них. На потолке зажглись звёзды – совсем как настоящие, они плыли в туманной дымке. Зазвучал ханг, колокольчики и арфа, казалось, звенят стены…

Осталась только одна свеча – над потолком.

И появилась она. Леля.

Посторонний наблюдатель мог увидеть, что никакой Лели не было, а были – шесть лучей, шесть точных ударов, одно большое предательство. Однако не нашлось и постороннего наблюдателя, тьма сгустилась…

Друзья ахнули. Кирилл вскочил с места. Вадим разжал руку Векши и тоже встал, чтобы лучше рассмотреть её… Лелю. Векша не обиделась – замерла, застыла, она боялась вздохнуть и нарушить долгожданную красоту.

Рита не замечала ничего вокруг. Она увидела себя, как будто посмотрелась в зеркало. Такая, какой мечтала стать. Присмотрелась: нет, парень, рванные на коленках джинсы, растрёпанная причёска, большие наушники. Лель был гораздо младше Риты, совсем подросток ещё. Рядом с ним – его велосипед, видавший немало приключений: колёса в грязи, корпус побит.

Лель подошёл к Рите почти вплотную, и почему-то захотелось плакать. Он сказал:

– Не хнычь, как маленькая. Забей. Ты чего, Рита. Отбила парня у девчонки, переживаешь… Мой велосипед мчится сквозь радужные миры, ты и представить себе не можешь, как их много и сколько там всего! Я давно обо всём забыл. Рано или поздно приходится забывать. Хочешь, садись на багажник? Повезу тебя в новый мир, где ты точно всё забудешь и в меня влюбишься. Человек может забыть всё. Если он крутит педали.

– Ты обнаглел? – спросила Рита. – С какого перепугу я влюблюсь в тебя? Мне что, делать больше нечего? – Она оглянулась на друзей. Рита подумала, что все слышат их с Лелем разговор, и покраснела, нервно сдула упавшую на глаза чёлку.

– Все девчонки, которые катались со мной сквозь миры, влюблялись. Нельзя не влюбиться в того, кто мчит на своём велосипеде быстрее ветра. Ну… Колёса крутят пространства, и чёрные дыры затягивают туманности в себя. Ты видела воронки, вихри, смерчи? Это крутятся мои колёса. Велосипед – это круче, чем космолёт. Мой велосипед мчит по дороге, по крышам, по антиматерии. Веришь мне?

– Как скажешь. – Рита рассмеялась. Её Лель оказался слишком самоуверен.

А в это время каждый переживал своё видение. И каждый думал – все смотрят на него одного, мучился стыдом, ждал осуждения.

Векша видела парня в плаще, сотканном из солнечного света. На нём был капюшон, вместо лица – тёмное пятно, окружённое светом. От него исходил запах полевых цветов, горячего хлеба и травы после дождя. Векша улыбнулась ему. «Солнечный Лель! Ты лучше, чем я думала». Лель молчал. Он не видел Векшу – Лель думал о своём, и в его мыслях не было земных женщин, а небесным, далёким посвящал он дивные стихи… Векша обернулась на Риту, чтобы проверить, видит ли она золотого парня в плаще с капюшоном. Риты рядом почему-то не оказалось. Налетел порыв ветра, и солнечный плащ всколыхнулся, рассыпаясь искрами. Векша зажмурилась, закрылась рукой от тёплого потока искр, столь непривычного после подземных странствий!