Последняя тайна - Гарри Килворт Страница 35

— Как же вам удавалось плавать раньше? — спросила Бриония.

— Я платил им дань. Но у меня больше нет денег! Они уже обобрали меня догола!

— Что ж, делать нечего, — сказал Грязнуля. — А, Плаксик?

— Верно, Грязнуля.

На этот раз Плакса был готов к бою. Впрочем, выбирать и не приходилось. А если бежать некуда, то почему же не устроить потасовку?

Ли Хо обрадовался поддержке ласок. Ему давно хотелось задать пиратам хорошую взбучку. Что ж, может быть, это и удастся, но драться придется всерьез. И ни на чью помощь рассчитывать не приходится. Время от времени по Пьянцзы курсируют патрульные полицейские джонки, но надежды на их вмешательство почти нет.

Когда «Ма-янг-цзу» подошла ближе к военным джонкам «Куай-ту», ласки увидели, что панголины на борту последних вооружены до зубов. Они стояли по бортам судов и висели на такелаже, рассекая воздух остроотточенными кинжалами и неистово выкрикивая угрозы. Глядя на этих злобных, орущих тварей, Плакса подумал, а доведется ли ему встретить еще одно утро? Пара панголинов уже пальнула из мушкетов, но это были старые кремневые ружья. Их стволы скрежетали при выстрелах, а пули не долетели до цели и бесполезно попадали в воду.

Команда Ли Хо собралась на палубе. У большинства головы были повязаны цветастыми платками, и по виду они мало отличались от пиратов. Плакса тоже захотел немедленно повязать голову, и боцман уступил ему свой красный платок (любимый цвет Плаксы) с какими-то причудливыми буквами. По мнению Плаксы, они означали что-то вроде «бессмертный воин» или «непобедимый» и имели магическую силу. Он повязал платком свою пушистую голову, замахал бамбуковой палкой и принялся истошно вопить на пиратов. Плаксу внезапно охватила воинственная ярость. Кем себя возомнили эти жалкие налетчики? Зверя с таким платком, как у него, победить нельзя! Этот платок защитит своего хозяина от любой беды, придаст ему сил и даже отразит удары дубинок и кинжалов. Такой платок надежнее, чем доспехи.

— Ну давай же! — вскочил на рей и воинственно размахивая палкой, орал Плакса, а кончики его боевого платка воинственно колыхались на ветру. — Думаете, вы убьете меня? И не надейтесь!

— Сейчас же слезь оттуда! — приказала более практичная и трезвомыслящая Бриония. — Если будешь подставляться, в тебя обязательно попадут, Плакса!

— Почему не дать им попытаться, а, Грязнуля? А? Пусть попробуют! Посмотрим, как им такое удастся, если у меня платок с волшебными буквами! Да их написал волшебник! И сейчас его гордо носит отважный зверь с Поднебесного!

— Что написано на платке у Плаксы? — тихо спросила Бриония у Ли Хо.

— «Не забудь помешать жаркое!» Платок принадлежал в свое время коку нашей джонки.

— Пожалуйста, только не говорите это Плаксе! Не нужно разочаровывать его!

Нюх тем временем наводил пушку, то есть целился в первую военную джонку, ту, что справа. В лапе он держал горящий факел. Как только пушка была наведена, он поднес факел к отверстию в казенной части. Раздался оглушительный взрыв, Плакса с Грязнулей радостно закричали. Воздух над первой военной джонкой внезапно наполнился чем-то желтым, красным, черным и коричневым. Мускатный орех, паприка, чилийский перец, куркума, корица и имбирь обволокли военную джонку. Пираты заорали, зачихали, глаза у них заслезились, а из носов потекло. В страхе они с плеском попрыгали с лодки в воду.

— Баночки с пряностями в воздухе разбились друг о друга, и содержимое их высыпалось на пиратов, — объяснил друзьям суть происходящего Нюх.

Грязнуля и Плакса прочистили ствол пушки, забили туда заряд, а затем баночки с пряностями, на этот раз не поскупившись на сушеную шелуху мускатного ореха и тмин. Нюх нацелил пушку на вторую джонку. Пушка опять выстрелила.

Маленькие баночки-снаряды снова столкнулись в воздухе и раскололись, как яичные скорлупки, осыпав врага цветным дождем. Над второй военной джонкой воздух окрасился в красновато-желтый цвет, это были темно-красный порошок корицы, желтая куркума, сушеная петрушка, летавшая на легком ветерке, как осенние листья, дождь жесткого, жгучего кардамона, шквал соли, брызги перечного горошка.

Теперь вторую джонку окутали ароматные облака. Панголины, задыхаясь, ныряли с реев в мелкие воды реки, прыгали на отмель, надеясь хотя бы при помощи песка стереть с себя содержимое баночек-снарядов. Некоторые продолжали цепляться за такелаж, теребя когтями тросы и жалуясь, что в горле у них горит, глаза жжет как огнем, а носы вот-вот лопнут. А матросы торговой джонки от души веселились. Слишком долго пираты унижали их. Наконец-то они отомстили обидчикам.

«Ма-янг-цзу» легко прошла между военными джонками, все еще скрытыми цветным туманом.

Пираты с трудом выбирались на берег. Глядя на них, болотные птицы презрительно качали головами.

— Что за глупцы эти звери, — заметила пурпурная цапля. — И в цирк ходить не надо.

— А ты воду попробовала? — возбужденно спросила маленькая белая цапля. — Я не пила ничего подобного с семьдесят второго года, когда затонула джонка с вином из розовых лепестков. Тогда-то я и поняла, почему наша река зовется Пьянцзы!

— Превосходный аромат! — хлебнув воды, восхитилась ее собеседница. — Вот бы узнать рецепт!

Но джонка «Ма-янг-цзу» уже скрылась за поворотом, и птицам ничего не оставалось, как развести крыльями. Если они сейчас полетят догонять джонку, быстрое течение унесет угощение. Придется довольствоваться тем, что удастся ухватить клювом. Весь вечер до заката солнца цапли смаковали даровое угощение, сравнивая вкус речной воды с болотной и поглядывая, как жалкие, промокшие пираты сушатся на берегу Пьянцзы и ругательски ругают своих капитанов.

26

Несколько ночей, проведенных в тюрьме, Однолюбу Вруну и принцессе Сибил показались вечностью. Однако даже после освобождения сумасшедшие горностаи не оставили их в покое. Всюду на стенах и дверях начали появляться портреты царицы Неферштеен, и правительство Бегипта всерьез обеспокоилось. Сибил, разумеется, не собиралась затевать революцию в Бегипте, но убедить в этом власти было не так-то просто.

— Думаю, нам следует на несколько дней убраться отсюда, — предложила Сибил. — Давайте сядем на пароход, идущий на юг, в глубь Жирафрики. Возможно, там нас будет ожидать что-то более приятное!

— Хорошая идея, Сиб, — похвалил Врун. — То есть, прошу прощения, принцесса Сибил!

— Да уж, шеф Врун, — поджав губы, заметила она. — Хотя я и знаю, что вы, как служащий брата, приставлены ко мне для того, чтобы оказывать всяческую помощь и даже при случае пожертвовать своей свободой или жизнью, подобная фамильярность абсолютно недопустима!

— Вообще-то я городской служащий, — натянутым тоном напомнил он.

— Городского совета, которым управляет мой брат!