Череп в клубнике и другие тайны Тополиной дачи - Ольга Колпакова Страница 31

– Смотрите, – Валера начертил палкой на земле полукруг. Вся компания выползла на крыльцо. – Это Тополиный холм. В холме похоронен древний воин со своим конём.

И аспирант нарисовал воина, как он его представлял: кучку чёрточек, которые обозначали кости. Второй кучке – «коню» – он дорисовал для различия хвост.

– Воин был знатный, – продолжил рассказчик. – И его могилу выложили не только брёвнами, но и камнями. Хорошо обработанными, ровными камнями. Вот этими.

Все посмотрели на желтоватый приплюснутый булыжник, которым Валера пробивал себе из подземелья дорогу к солнцу и который предусмотрительно сунул за пазуху. И этот булыжник очень походил на тот, что Иван запустил в петуха. Только трещинки и разводы на нём пока ничего не напоминали.

– Это необычное захоронение ценно само по себе, без выскабливания рисунков на камнях. Последний раз подобный курган разрыли на Северном Урале. Там покоилась забальзамированная принцесса. Она лежала в каменном мешке, окружённом плотным слоем льда. Нашего воина забальзамировать, видимо, не успели. Но то, что могила выложена изнутри обработанными камнями, – случай уникальный и говорит о многом. Я уже все кости от скелетов собрал. Только лошадиного черепа не хватает.

– Да? – удивился Иван. – Значит, его кто-то с нашего участка утащил. Я думал, что ты.

Валера отрицательно покачал головой.

– Не успел, – ухмыльнулся он. – Я всю ночь следил за Бердюгиным.

– За Хамским, – исправил дядя Никита.

Валера не дал втянуть себя в дискуссию.

– Я к домику подкрался, смотрю, он с фонариком ходит. А потом свет от фонарика пропал, и странный такой звук. Сейчас понимаю – он новую порцию камней для дяди Никиты из холма доставал. Мешать я ему не стал, полез в ваше дупло, вытащил все эти кости, чтобы их никто не растащил или не перепрятал. А когда Бердюгин уехал, помчался проверить: правильно я про курган догадался или нет. Кое-как подполье нашёл, доски, на которых несколько камней лежало, отодвинул и полез внутрь. А тут Никита Иваныч меня и закрыл.

– Бердюгин… Бердюгин… – старался вспомнить Иван. – Ну конечно! Он интервью моему отцу давал про то, что все люди произошли от инопланетян!

Валера кивнул:

– Вот он и решил нанести на камни рисунки, которые бы доказывали его теорию. Давал Никите Ивановичу эскизы… Правда, эскизы он показать отказывается, опять прикрываясь коммерческой тайной…

– Вот они! – торжественно вытащил Иван помятый листочек с динозавром. – Дядя Никита их принёс уже после того, как ты залез в подполье!

– Это ты где взял? – нахмурился дядя Никита. – Своровал?

И выхватил у Ивана рисунок. Иван так просто потерять вещественные доказательства не мог и дёрнул страницу обратно. Саша, боясь, что дядя Никита всё же победит Ивана, подключилась к перехватыванию страницы. Валера, вскочив, тоже набросился на листок. Вскоре каждый имел собственную честно завоёванную четвертинку.

– Странно, – пожала плечами Саша, разглядывая динозавров хвост, – зачем ему это нужно? Пожилой, как я понимаю, человек. Может, он больной? Или славы ищет? Или разбогатеть на этом решил?

– Бывает такое, что знаешь, что это правда, а доказать не можешь. Обидно, хоть плачь. Вот у него, наверное, что-то вроде этого, – попробовал объяснить Валера. – Кризис в жизни. Не оставляют инопланетяне конкретных следов своего пребывания, а он за ними всю жизнь охотится.

– Да как не оставляют! Просто мы ещё расшифровать их не можем! – подскочил дядя Никита и принялся тыкать в камень. – А вот если присмотреться, вот тут, видите, похоже на динозавра! Диплодокус-длинношей!

Но никто его не поддержал, потому что каменные узоры точно так же походили и на шляпу, и на тарелку с кашей, они походили на что угодно, и всем стало как-то жалко этого профессора и заодно дядю Никиту. Тем более, никто ничего не имел против инопланетян.

– Может, это кто другой? Может, это не Бердюгин? – спросил Валеру Иван. – Мы на фотографии в газете видели, тот был лысый, а этот с хвостом, хотя хвост как раз – не проблема…

– Как ты вообще на него вышел? – спросила Саша.

– Дело в том, что я работаю в лаборатории, в которую Бердюгин приносил на экспертизу два камня. Один обычный, один с чётким рисунком. Оба, похоже, из этого кургана. И он ужасно радовался, когда мы затруднились с определением точной даты рисунка. Для этого нужны органические остатки, а тут у нас ничего не было. А потом он подошёл к Верочке и шёпотом попросил её в экспертной записке написать… В общем, Верочка со мной поделилась подозрениями. Я проследил за ним и узнал, что камни он привозит со станции «Ромашка». Я снял здесь дачу и, как увидел холм, так не мог от него оторваться. Конечно, хозяина Тополиной дачи я только издалека наблюдал, но ростом и телосложением он на профессора очень похож.

Саша только что купалась в лучах скромного уральского солнца и тут, словно ведро воды на голову, – какая-то Верочка. Девушка посмотрела на теплицу, чтобы никто не заметил, как ей стало неприятно. Верочка. Валера, конечно, жениться может хоть завтра, восемнадцать ему уже давно есть, но вот скажи на милость, куда торопиться?

– Хорошо, что Верочка не поехала с тобой разведывать тайну старинных камней, – неожиданно для себя сказала Саша. – Здесь ведь так опасно!

– Ещё бы, – согласился Валера. – Я бы ей и не позволил так рисковать…

Саша задохнулась. «Значит, он её любит», – подумала она. Ей захотелось встать и уйти. И может, даже поплакать.

– В её возрасте за профессорами бегать опасно, – продолжил Валера, внимательно глядя на бедную Сашу, – ей 76 лет. Она старейший сотрудник, милейшей души человек. Маленькая такая бабушка, сухенькая, и все зовут её Верочка. Она Бердюгина со студенчества помнит и говорит, что тот всегда какой-то скользкий, как… инопланетянин…