Степной ветер - Ирина Дегтярева Страница 27

Никто не слышал, как Рык лает, отец даже подозревал, что он немой. Хотя изредка пес рычал. Но во двор к ним, несмотря на отсутствие лая, заходить все равно боялись. Рык имел обыкновение подкрадываться к чужакам бесшумно, едва слышно позвякивая цепью, и если хватало ее длины, то страдали брюки, подолы юбок и ноги – в том случае, когда жертва не успевала проворно отпрыгнуть или вовремя не вмешивались хозяева.

С Рыком Мишка ничего не боялся. Окна почти ни у кого не светились. Редкие уличные фонари вырезали из темноты круги с ночными насекомыми, и от этого делалось еще темнее. Ночь шуршала, скреблась, гукала. Мишка шел, шарахаясь от кустов и заборов.

Борясь со страхом, Потапыч попытался объяснить себе причину этих звуков. Он не сваливал ее на волков, грабителей или монстров, а придумал кое-что поинтереснее: будто кто-то ночью, как часы, подзаводит солнце, чтобы оно завтра снова выжигало степь.

В домике охранника горел свет. Ворота конезавода были заперты. Но Мишка через них и не собирался идти. За углом был лаз, который прорыли собаки с конезавода. Их на ночь отвязывали, и они в поисках приключений шастали по хутору. Мишка боялся в темноте нарваться на них с Рыком. Собачья драка – это страшно!

Мишка привязал Рыка у лаза, радуясь, что молчаливый пес не разразится внезапным лаем, ведь испугавшись, лошади могут побиться в денниках.

В конюшнях горел дежурный тусклый свет. С трудом Мишка нашел белорождённого. Тот издалека почувствовал его приближение. Тоненько, взволнованно заржал. Некоторые лошади отозвались.

Потапыч решительно щелкнул засовом и вошел в денник. Безбоязненно обнял белорождённого за шею.

– Январь! – прошептал он. – Ты ведь в январе родился.

Он знал, что коня зовут Марке́ль, с ударением на последнем слоге. Это странное имя даже было написано на табличке рядом с денником, но оно Мишке не нравилось.

Январь стал игриво толкаться и отодвигать Мишку от выхода. Пихнув его плечом, конь вдруг вышел из денника, и тут Потапыч струхнул: Январь без уздечки – не за хвост же его хватать.

– Стой! Тпру! – крикнул Потапыч, понимая, что Январь не обучен еще толком командам и вряд ли послушает.

Почуяв волю, Январь, цокая копытами по деревянному настилу прохода, выбежал наружу. Когда Мишка выскочил за ним, Января уже не было.

Потапыч побежал к воротам и увидел, что конь с легкостью перепрыгнул достаточно высокую калитку под возмущенные окрики охранника. Внезапно охранник обернулся и увидел Мишку. Он его не узнал издалека и строго крикнул:

– А ну стой! – Он догадался, что лошадь выбежала не без помощи незнакомца.

Мишка и не думал стоять – наоборот, помчался к лазу, скользнул в него ужом и, отвязав Рыка, понесся домой, на бегу слизывая слезы. Потапыч понимал, что упустил белорождённого и он затеряется в степи и в ночи, окрыленный свободой. Теперь придется рассказывать обо всем отцу, чтобы быстрее организовать поиск сбежавшего коня.

Еще издали Мишка увидел, что в доме горит свет – на террасе и в его комнате. Тут Потапыч обнаружил, что потерял один шлепанец, пока бегал. Пристегнув к цепи Рыка, он, всхлипывая, зашел на террасу.

– Явился! – вскрикнул отец разъяренно. – Мне охранник звонил. Выпустил коня?!

Ремень, который, казалось, незыблемо висел на своем крюке за дверью, в мгновение ока очутился у отца в руке.

Мишка метнулся в комнату и полез под кровать, но отец все же дважды очень болезненно полоснул его по заду. Потапыч взвыл и забился поглубже за картонную коробку. Отец, конечно, мог его извлечь оттуда и довершить начатое, но он уже выпустил пар и думал, как спасать сбежавшего коня. Хотя, уходя на конезавод, все-таки пообещал:

– Вот вернусь – получишь, что заслужил. Под кроватью не отсидишься, паршивец!

Мишка вылез не сразу, заплаканный, уничтоженный пропажей так полюбившегося ему белорождённого. Он слышал, как дядя Гриша, разбуженный отцом, тоже ушел из дома с ним вместе.

Потапыч стянул шорты и залез под простыню, воображая с ужасом, что будет, когда отец вернется, не отыскав коня. Сквозь слёзную пелену он поглядел на ремень, брошенный отцом на стуле. Встал с кровати, взял его двумя пальцами и отнес на место, чтобы не попался отцу на глаза, когда тот придет.

Несмотря на испуг и ожидание, Мишка начал задремывать и вдруг услышал какой-то странный звук. Он откинул простыню, сел и прислушался. Звук отчетливо повторился. Ржание, тонкое и нервное.

– Январь!

Мишка пулей вылетел во двор. К ржанию белорождённого присоединились голоса Маргоши и Горца, удивленные и возмущенные.

Потапыч нашел его в конюшне. Конь пил из ведра Горца, поднял голову, увидев краем глаза Мишку, и снова заржал приветственно.

– Ну-ка, иди в стойло! – строго сказал Мишка и снял со стены стек. – Живо! Я за тобой бегать не буду!

Свободный денник, к счастью, имелся. Отец держал тут раньше Агата, который тоже участвовал в соревнованиях, но Горец и Агат не ладили – разбили в щепки перегородку между стойлами. Пришлось Агата перевести на конезавод.

Счастливый Мишка дал Январю морковку и пошел домой. Лег и уснул. Ему и в голову не пришло позвонить на конезавод – предупредить отца, что конь отыскался.

* * *

Его разбудил крик и шум. Он выглянул в окно и увидел дядю Гришу с окровавленным лицом. Тетка бежала ему навстречу с полотенцем в одной руке и флакончиком с перекисью водорода в другой.

– Ну и конь! – улыбнулся дядя Гриша, садясь на скамейку и позволяя тетке стереть с его лица кровь.

– Что ты, с ним справиться не можешь? – с иронией спросил отец. – Отведи его на конезавод.

– Могу справиться, – кивнул дядя Гриша и сморщился от боли. – Возьму хлыст, и пожалуйста. Только зачем тебе сломленная лошадь? Подчинить я ее смогу, только потом как? Битьем ведь не научишь.

– Не надо его бить! – Мишка спрыгнул с подоконника. – Он ко мне пришел, сам меня отыскал!

– Тебя никто не спрашивает! – осадил его отец. – Куда ты? Куда?

Но Мишка так быстро побежал в конюшню, что Петр Михайлович не успел его остановить.

Потапыч кинулся к Январю. Тот взглянул настороженно, но взгляд его смягчился, и он лизнул мальчишку в щеку.

Вошедший отец увидел это и укоризненно покачал головой.

– Мишка, если ты думаешь, что я его не продам, ты ошибаешься. Мне необязательно его обучать, чтобы продать. Он и так ценный экземпляр.

– Он не экземпляр! Ему у нас нравится!

– Судя по лицу дяди Гриши, у нас ему очень хорошо! Есть кого полягать, есть кого облизнуть. Да и компания Маргоши и Горца ему по душе.

– Его сложно будет продать, – тихо сказал дядя Гриша из-за отцовской спины. – Увидят, какой он бешеный, не станут с ним связываться, несмотря на красоту и породистость. Для соревнований он не подойдет. Это я тебе как специалист говорю. Не с его характером.