Лисье время - Надежда Гарнык Страница 26

Татьяна Михайловна совершенно пришла в себя, даже повеселела: значит, дочь была напугана не милицией, то есть не столько следствием, сколько причиной – ей кажется, что паспорт вынули из сумки, пока сумка лежала у трюмо. Но это ведь только кажется. Вадима мог убить кто угодно. До утра была масса возможностей. Татьяна Михайловна решила отмести версию, что убил кто-то из детей. Но не получалось. Они уже не дети, то и дело мелькало в воспалённом мозгу у Татьяны Михайловны, давно не дети.

Так, так, так. Во второй половине дня она могла просто забыть закрыть и карман на сумке, и сумку и сама потерять паспорт. Но сил об этом думать больше не было. Пушная фея стала думать, как быть, если всё-таки её сейчас задержат, а потом и арестуют. Как быть с дочерью? С горечью Татьяна Михайловна подумала о том, что Зо отказалась от пионерского лагеря, а можно было отправить её на три смены. «С другой стороны, – рассуждала пушная фея, – слухи поползут обязательно, моя репутация будет втоптана в грязь, как Зоя будет в школе?..» – Татьяна Михайловна ужаснулась от этой мысли. Как будет Зо? Татьяна Михайловна не забыла, как неудачная стрижка просто опустошила шестилетнюю Зо. Она шла на свою пятидневку как на смерть. Татьяна Михайловна это видела, всё понимала, но у неё работа, а у Зо волосы отрастут, как-нибудь переживёт насмешки детсадовских одногруппников. Но Зо запомнила этот случай и мучилась от тех воспоминаний до сих пор. Что же будет осенью в школе?.. Ничего хорошего Зо в выпускном классе не ждёт. «А если всё-таки посадят?» – рассуждала далее Татьяна Михайловна, она, конечно же, не собиралась садиться в тюрьму, ведь она не убивала Вадима, но мало ли, сел же её муж за обыкновенную драку на три года. Теперь же разброд и шатание, и если всплывут все её выписанные со склада шубы, то припишут и это дело – защитить-то больше некому, пушной отец удалился в Москву, и вероятность, что муж Татьяны Михайловны отыщет его в многомиллионной столице, стремится не к нулю, но к небольшому проценту…

Удары молотка вернули Татьяну Михайловну к грустной реальности.

– Зоинька! Я тут подумала, – сквозь стуки пробормотала Татьяна Михайловна.

– Ну что ты подумала? – На лице дочери не было и тени утреннего счастья, оно стало опустошённым, даже жестоким.

– Я подумала: сейчас разговоры разные пойдут, я-то переживу, я закалённая, а вот у тебя в школе эта Киса ваша…

Кисой называли классную – Александру Михайловну Киселёву, странную словесницу, любившую на уроках поболтать за жизнь. Зою Киса на дух не переносила, и, конечно, не из-за успеваемости, а из-за характера и дружбы с мальчиками.

– Мама! Я тебе не говорила, только ты не паникуй. Я в мае в школу почти не ходила.

– Как это?

– Ну так. С Кисой поцапалась, она сказала, что оценку мне не поставит.

– Но это произвол. Мало ли что она сказала.

– Я тебя не хотела расстраивать, вот и не говорила.

– Но ты сможешь забрать документы?

– Зачем? – удивилась Зо. – Ты в августе пойдёшь, поговоришь…

– А если в августе я не смогу, – Татьяна Михайловна запнулась, – п-п-по уважительным причинам, тогда что?

– По идее, оставят на второй год.

– А Киса? Она же затравит тебя, если узнает про мой арест.

– Мама! Ерунду не говори. Тебя могут только задержать в милиции, сама же объяснила. Я уверена, что возьмут показания и отпустят.

– Да? А мне кажется, квартиру опечатают. Тебе так не кажется?

– Мама! Ну что ты.

– А зачем они сами сюда идут?

– Зачем? – Зо повела неопределённо плечом, что могло означать: да не знаю я, отстаньте, не гоните, не фантазируйте!

– А затем, чтобы обыскать нашу квартиру, неужели непонятно. Если просто показания, то вызвали бы в отделение, и всё.

– Ну, мама, если всё так плохо, на минуту допустим невозможное, то Киса, конечно, меня уничтожит. Может, документы мне сейчас забрать, а?

– Именно! – торжествующе махнула рукой Татьяна Михайловна, как бы рассекая воздух; она даже «взялась» за этот воздух, оперлась на него, нашла опору, приняла наконец-то решение. – Именно так и сделаем. Меня сейчас возьмут, а ты отправляйся на дачу к папе и бабушке и повторно в техникум свой поступай. Отнесёшь свидетельство об окончании восьми классов, может, там на курсы какие месячные походить, по идее, они вот-вот должны начаться. Да я папе всё напишу. – И Татьяна Михайловна засуетилась, побежала в свою комнату. Она достала из платяного шкафа все деньги, которых оставалось немного, но вполне достаточно, даже с учётом галопирующей инфляции. – Вот. Скорее прячь все деньги, в лифчик сунь!

– Мама! Издеваешься? Какой у меня лифчик? Минус ноль, сразу видно будет.

– Тогда в носки, под стельку, тебя вряд ли обыщут. Откажись от обыска, и всё. Ты имеешь право, по-моему… Эх… никогда не интересовалась кодексом…

– Да я им по Конституции откажу, я знаю эту статью о неприкосновенности. Обществоведение раз в неделю.

– Умничка! Собирайся и как можно быстрее уезжай. Если билетов нет и отец Краснобаева на маршруте, проводников других найди, ты многих знаешь. Разрешат – отблагодари, только не жмотись. Дорогу от Москвы помнишь?

Зо закатила глаза, мучительно вспоминая, всё равно мать сначала десять минут помучает и только потом скажет адрес – мама считает, что мозг надо тренировать.

– Слышу, как скрипят твои мозги! – обречённо скривилась Татьяна Михайловна.

Зо стало жалко маму, так жалко ей никогда её не было, мать вообще часто Зо раздражала, чем дальше, тем больше, лучше вообще без матери. А то Киса осуждает, мама осуждает – девушка, видишь ли, должна быть скромной. Многого добилась своей скромностью мама? Очаровала полупьяного мажорика, самовлюблённого и эгоистичного, который родную дочь навещал на даче, и то не каждый год. Мама молчит насчёт личной жизни, ничего не говорит, но Зо-то с глазами, всё видит…

Через минуту Зо объявила почти верный адрес (только дом перепутала) и вокзал, на который она должна перейти. Татьяна Михайловна очень осталась довольна, больше всего в людях она ценила мозг: память, аналитику, творческий поиск.

– И без билета на электричке смотри не езди. Тебе сейчас неприятности ни к чему. Потрать уж… не знаю, сколько теперь билет до Истры… Эти цены…

– Хорошо, мама. Завтра в школу схожу и документы заберу, и «с плеч долой, из сердца вон», – запела Зо.

– Сегодня. Времени не теряй. Дай мне тетрадь.

– Зачем? – испугалась Зоя. Она месяца три если и посещала в школу, то без тетрадей. Являлась иногда на уроки, где учителя незлые. К Кисе не показывалась месяца четыре…

– Любую тетрадь общую дай. Лучше по русскому.

– Мама! У нас русского не было в девятом.

– Мне в полоску. Литература есть?

– Есть.

– Давай литературу.