Загадка похищенной картины - Флёр Хичкок Страница 25

Через мгновение раздался грохот, в воздух поднялись клубы дыма, и тётя выехала из сарая на маленьком ржаво-красном квадроцикле. Она махнула мне рукой и запрыгала по кочкам. За ней вились клубы дыма и снега.

В доме стало тихо, и все три собаки грустно взглянули на меня. Я поднялась наверх, чтобы посмотреть на гору из окна, но не заметила Олли, и хотя я знала, что Питер Ромеро под стражей, беспокойство по-прежнему не оставляло меня.

Я снова спустилась вниз, повернула в замке старый ключ и опустила засов.

Тук-тук-тук.

Я чуть не подскочила до потолка.

Собаки залаяли и помчались к двери.

Тук-тук-тук.

– Олли?

– Да, это я! – крикнул он.

Я оттащила собак и открыла дверь. Я увидела, что рядом с Олли стоит невысокая женщина, выглядевшая так, словно только что прибыла с улиц Милана.

– Я не могла дозвониться по мобильнику, а потом увидела огни вашего дома и пошла по вашей прекрасной расчищенной тропинке. Не знаю, что случилось бы, если бы я вас не нашла, – тараторила она.

– Боже, – сказал Олли, – что вы вообще тут делаете?

Они вошли в коридор. Олли был выше её.

– Я воспользовалась спутниковой навигацией до Лландовери, там был сломанный грузовик, перегородивший дорогу, поэтому я поехала другой дорогой, но… – Она пожала плечами и махнула рукой в сторону горы, уже начинавшей исчезать в сумерках. – Я о таком и подумать не могла. Потом у меня заглох двигатель, и я…

– Неудивительно, – сказал Олли. – У нас тут дикие места. Вам повезло, что у вас в машине были резиновые сапоги.

– Да, верно, – согласилась женщина.

Олли махнул рукой в сторону телефона на кухне.

Я попыталась разжечь горелку, а Олли включил боковой свет, чтобы в комнате стало уютнее.

Женщина была очень хрупкой, модно одетой и совсем не походила на тех людей, что обычно путешествуют по Уэльсу. Она была больше похожа на жительницу Нью-Йорка или Парижа. Кроме резиновых сапог, на ней было дорогое чёрное пуховое пальто. Под ним оказались маленький красный кардиган и безукоризненно сшитые брюки. Падавший в окно слабый золотистый свет поблёскивал на огромных золотых серьгах. Она обвела взглядом меня, дом и собак.

– Вот телефон, – сказал Олли и подал ей трубку.

– Спасибо, – ответила женщина.

Она сняла перчатки, открыла сумочку стоимостью, наверное, 700 фунтов, вытащила мобильный телефон и принялась перелистывать контакты пальчиками с безупречными длинными ногтями, выкрашенными зелёным лаком и украшенными стразами. В голове у меня промелькнула какая-то мысль, но я не успела за неё ухватиться, потому что женщина вдруг засмеялась серебристым смехом. Она выглядела здесь ещё более неуместно, чем я.

– Значит, вы здесь одни? – небрежно спросила женщина.

– Да, – ответил Олли, – мама уехала…

– Нет! – перебила я, сердито глядя на него. – Она ещё наверху.

– Правда? – Олли удивлённо вскинул брови. – Кофе? – предложил он. Я никогда прежде не видела его таким вежливым.

– Ты очень любезен. – Женщина с сомнением взглянула на обветшалую кухню. – Может быть, чай? Чёрный и некрепкий.

Олли кивнул:

– Сейчас приготовлю.

Женщина набрала номер:

– Здравствуйте, не могли бы вы мне помочь? Я на ферме, которая называется… – Она посмотрела на Олли.

– Туристический центр долины.

– Да, и у моей машины забарахлил мотор, – медленно произнесла женщина. – С ним что-то не так.

Она замолчала.

– Да.

Я пристально смотрела на неё. Мне было всё равно, что это невежливо.

– Да, верно, я сейчас на ферме. – Она кивнула. – Да, здесь есть люди, дети. Да, было бы здорово, если бы вы подъехали прямо сейчас. Отлично, жду вас!

Она положила трубку и сунула мобильный телефон в дорогую сумочку.

Что-то здесь не так…

– Вы брат и сестра? – спросила женщина, оглядывая комнату и лестницу. Её взгляд перемещался с одного предмета на другой.

Эти сверкающие ногти…

– Нет, – весело ответил Олли, – она моя кузина.

И эти волосы…

– У вас есть туалет? – спросила она.

– Наверху, – сказал Олли, – я вас провожу.

И то, как она держит руки…

– Не стоит. Уверена, я сама смогу найти.

У неё даже подходящий рост.

– Я просто проверю, чисто ли там, – сказал Олли и бросился вперёд.

Услышав их шаги наверху, я подбежала к телефону, набрала оставленный инспектором номер и поняла, что сюда никто не сможет добраться вовремя.

– Алло, – раздался голос в трубке. – Сержант Паркер.

– Это Майя, – прошептала я. – Нам срочно нужна помощь. Здесь женщина… – Я бросила трубку и схватила с горелки кочергу.

Наверное, они ничего не поняли, но мне удалось привлечь их внимание.

Наверху раздался шум воды, потом я услышала на лестнице какую-то возню, и Олли прокричал что-то неразборчивое.

Я встала за дверью, ведущей наверх, сжимая в руках кочергу. Во рту у меня пересохло.

Это она!

Женщина с улицы, которая стояла около того преступника! Я её узнала. Зачем она здесь, если не имеет к этому никакого отношения?

Кочерга дрожала. Моя рука дрожала, и тут я услышала шаги.

Один.

Два.

Три.

Появилась голова Олли.

К ней был приставлен пистолет, я увидела державшую его руку, запаниковала, не успела бросить кочергу, и вот они уже стояли в комнате. Женщина смотрела на меня. Я всё испортила.

– Майя, – сказала она, – где она?

– Что?

– Она.

– О чём она говорит? – спросил Олли. Его голова была повёрнута под странным углом, и на подбородке появилась капля пота.

– Я застрелю его, если ты мне не скажешь. Картина у тебя?

– Нет. Откуда она может быть у меня? О чём вы говорите?

– Я знаю, что она у тебя. Он сам мне вчера сказал.

Женщина переложила пистолет из правой руки в левую, и в это время на плите засвистел чайник. Олли подпрыгнул, и я с силой ударила женщину по руке кочергой, выбив пистолет. Он описал в воздухе дугу и упал на пол.

– Отлично! – крикнул Олли, падая на пол и хватая пистолет, и не успели мы опомниться, как женщина выбежала за дверь.

Бум!

Олли выстрелил, со стены над дверью отлетел кусок штукатурки, а парадная дверь с грохотом захлопнулась.