Сети обмана - Инга Пфлаумер Страница 23

А я что? Я тут потрясена таким открытием. Это же кто-то настолько не боится нашей Адамовны, что даже женился на ней! Может, и для меня еще не все потеряно? Если Сережа за два месяца не понял, что я просто глупая блондинка, может, это все-таки настоящая любовь? Она же, как известно, ослепляет…

Дверь резко распахнулась.

– Быстрее, она уже почти тут! – прошипела Варькина голова, появляясь в дверном проеме.

Оживший кошмар практически – белая дверь, белый косяк и бледное лицо с черными, низко свисающими волосами. От неожиданности я отпрянула назад, к окну, а тренированная Ярик, с альбомом в руках, рванула к выходу.

– Быстрее ты! – поторопила она меня, но я очень плохо переношу стресс. Особенно когда я на каблуках, а вокруг ковровое покрытие.

Естественно, я потеряла равновесие, едва не упала, а к тому моменту, когда я все-таки дошла до двери, ее ручка уже начала поворачиваться.

Момент был упущен. Дверь открылась, и в проеме возникла наша директриса.

– Зздравствуйте, Мо… Людмила Адамовна, – просипела я, глядя в пол. Сейчас умру на месте. Вот правда – от разрыва пяток, потому что сердце уже именно там. Бедные мои сапожечки, какие они будут грязные…

Я вдруг подумала, что со стороны мы, наверное, напоминаем то фото, где со спины видна Габури Сидибе, а на ее фоне позирует Кейт Уинслет – я его в Интернете видела. Ничего, приятно побыть Кейт, даже если Адамовна меня сейчас скушает. Стоп, куда-то меня не туда понесло. Надо придумать, надо как-то объяснить мое здесь присутствие. Черт, подружки, где вы, когда так нужны?

– Помните, вы… Вы говорили про покраску плинтусов… на каникулах? – Если честно, я и сама не помнила, что там было с плинтусами и краской. Кажется, на это деньги планировали собирать или, наоборот, денег не хватало. Главное, что что-то такое было! Только не молчать, надо что-то говорить, иначе я тут в ледяную статую превращусь. – Я подумала, что, может быть, мне с папой поговорить насчет этого? У него строительная фирма, вы же знаете… – бормотала я.

– Хм. Хорошая идея. Я ему, пожалуй, сама позвоню. – Монсеррат обошла стол и устроилась в кресле. Я все еще опасалась на нее смотреть. – Спасибо, Козарева, можешь идти.

Если бы я так быстро ходила на физкультуре – уже была бы чемпионом мира по спортивному сбеганию с места преступления. Уже в дверях передо мной вдруг выросла Женька.

– Козарева, ну где ты ходишь! Мы уже все обсудили с Людмилой Адамовной, – возмутилась она. – Извините, вечно наша Настя в облаках летает.

Точка схватила меня за руку и вытащила из кабинета.

– Альбом у вас?

Как она может в такой момент волноваться о каком-то альбоме? У меня руки тряслись так, что если бы я сейчас красилась – быть мне индейцем или безглазой. Адамовна будет звонить моему папе. А я на днях схлопочу два по английскому. Плюс новая двойка по физике…

– Вот он, у меня. Ну чего, Настька живая? Варь, ты что, раньше предупредить не могла? – бушевала Птица.

Варвара покраснела и стала выглядеть еще готичнее. Красное на черном.

– Мне Кир позвонил, я отвлеклась и… – прошептала она, переводя виноватый взгляд с Ярика на Женьку. Будто бы это не меня там Монстр необъемными телесами чуть в блинчик не превратил!

– Ну ты, Варечка, вообще… – возмущенно выпалила я. Это из-за ее любимого поэтика, черт его за ногу, я там чуть не умерла от ужаса?

– Стоп, cease fire, есть дела поважнее, чем между собой лаяться. Пошли, найдем подходящий объект для гнева.

Мы вернулись в кабинет. Надо спросить, нет ли у кого валерьянки с собой. А то я до вечера не отойду. Эклер бы тоже помог. Перед глазами тут же возникла фигура директрисы, так что я решила обойтись без сладкого.

Женька тут же начала копаться в альбоме.

– Так, вот смотри. Какой-то из этих трех выпусков. В каждом по две параллели… – объясняла она, тыкая пальцем в фотографии.

– Девочки, там темно было, я не уверена, что ее узнаю…

Я вдруг начала колебаться. А что, если я ее не узнаю? Что, если все зря? Нет, если бы Женька в меня не верила, она бы и затевать это все не стала.

– Вспоминай, – приказала Точка. Ей вторили подружки.

– Напрягись, блин, столько трудов ради этого!

– Настечка, сосредоточься. Можешь глаза закрыть и представить себе этот магазин…

Как назло, я могла представить себе только оранжевые ногти. Нет, нельзя так подвести своих самых близких друзей. Надо вспомнить – значит, вспомню!

Итак, большие очки. Короткая стрижка, но это ничего особенно не меняет, подстричься – дело нехитрое для такой страхолюдины. Тренчкот – он мне тоже не поможет. Платок такой на шее, с металлическим отливом. Выше – подбородок. С ямочкой, вот!

– Вспомнила! У нее ямочка на подбородке!

– Не ори ты так, вся школа услышит, – за шикала на меня Варька. Но я была просто счастлива – могу ведь, могу, когда хочу!

Я схватила протянутый Женькой альбом. На бархатистых страницах, вставленные в специальные разрезы – я думала, таких альбомов уже не выпускают, – размещались фотографии одиннадцатиклассников с подписями. Моя мымра нашлась на третьей странице. Зинаида Кобельцева. Здравствуй, Зиночка. Вот ты и попалась.

– Точно, – подтвердила Ярослава. – Я на перемене слышала, как Пушок с Дулей обсуждали Зиночку, чудную девочку-отличницу, которая поступила в педагогический, но старую школу не забывает и все такое.

– Ура тогда. Не самые частые имя и фамилия. Так что можем простым гуглом найти. Потопали в «Слона», и Интернет нам в помощь. Вот только кто пойдет относить альбом?