Аквамарин  - Андреас Эшбах Страница 22

Дома я пытаюсь сделать так, чтобы было незаметно, как я жду ухода тети Милдред на работу. Стоит ей выйти из дома, как я тут же достаю свой сундучок и беру из него столько денег, сколько мне может пригодиться. И отправляюсь в город. Моя цель – «Салон одежды Майи Тимберли» на западном окончании бульвара Свободы. Там я обращаюсь к первой попавшейся продавщице: «Я хочу купить бикини». На всякий случай, хотя ее это, наверно, вообще не интересует, я добавляю: «Чтобы загорать».

Продавщица смотрит на меня испытующе. Она очень стройная, у нее сияющие черные локоны и темная кожа, она эффектно и элегантно одета, вся в оранжевом, желтом и металлическом блеске. Она ведет меня за собой в тот отдел магазина, где висят купальники: с одной стороны спортивные, с другой – бикини.

– Бикини с красной этикеткой можно купить без верха, тогда получится вдвое дешевле, – объясняет она. Похоже, это она из лучших побуждений, она, конечно же, думает, что я прекрасно обойдусь без верха. На какое-то мгновение эта мысль кажется мне заманчивой. Я редко бываю на пляже, но знаю, что многие женщины не надевают верха от купальника, в том числе некоторые из тех, кому следовало бы, как Карилья, например.

Но потом я, девочка, у которой и лифчика-то ни одного нет, заявляю:

– Я возьму целиком.

Она просто кивает, достает сантиметр, измеряет мне объем бедер и груди, а потом говорит:

– Так, размер S2. Боюсь, в этом размере выбор у нас невелик.

Если точнее, то выбирать мне приходится из двух моделей. Первая кричаще пестрая, и завязок у нее больше, чем ткани, а вторая – серый, широко скроенный купальник, который кажется мне успокаивающе незаметным. Это одна из самых дорогих моделей на полке, и всё же я без тени сомнения говорю:

– Вот этот.

– Прекрасный выбор, – комментирует продавщица, снимая купальник с вешалки. – Он из парасинта и сохнет моментально.

– Мне он только чтобы загорать, – утверждаю я.

– Парасинт выводит пот и самоочищается, – сообщает она.

– Тем лучше, – отвечаю я.

Спустя пять минут я выхожу из магазина с бумажным пакетом, и мне кажется, что он горит ярким пламенем прямо у меня в руках. Я перестаю нервно оглядываться лишь после того, как мне удается беспрепятственно пронести его домой и спрятать в недрах платяного шкафа.

Я задаю себе вопрос, почему внутри меня всё противится идее рассказать обо всём тете Милдред. Она сестра моей мамы, самый близкий человек, может быть, она знает больше меня?

И всё же я не могу заставить себя спросить. Она всё время так переживает за меня! Я боюсь запустить какой-нибудь процесс, который потом не смогу остановить. А что, если тетя Милдред ничего обо всём этом не знает? Она стала бы страшно бояться, что мою тайну раскроют и нас выгонят из Зоны.

Еще не прошло и пяти лет после того случая, когда в Сихэвэне родился мальчик с генами гепарда и мощными мышцами ног. Причем внешне это было незаметно. Всё выяснилось только потому, что кто-то заметил, что родители еще до рождения ребенка зачислили его в Сиднейский спортивный университет. Провели расследование, и оказалось, что они были в Сеуле в модификационной клинике. После этого мэр не сомневался ни секунды и подписал приказ о депортации.

Как-то мне удается пережить оставшуюся часть дня, и, несмотря на свое возбужденное состояние, ночью я сплю как убитая.

В четверг у меня нет первых трех уроков, а тетя Милдред работает в доме Бреншоу, она к ним уходит рано. Как только за ней закрывается дверь, я надеваю под одежду бикини, засовываю в сумку полотенце и выхожу. Планшет я, конечно же, оставляю дома: всем известно, что не стоит брать с собой планшет, если ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал, куда ты ходил. Жаль, что у меня нет такого устройства, как у Пигрита.

В заборе, отделяющем Поселок от природоохранной зоны, есть незаметная, но всем хорошо известная дыра. За ней нужно около двадцати метров продираться сквозь густой кустарник, а потом попадаешь на тропинку, которая ведет на Малый пляж.

Находиться в природоохранной зоне не запрещено – запрещено беспокоить животных, повреждать растения и тому подобное. Поскольку вокруг Сихэвэна полно общедоступных пляжей и лесов, существует негласное правило, что Малый пляж предназначается для влюбленных парочек, которые не хотят, чтобы им мешали.

Я нарушаю это правило. Но сейчас, в восемь утра в четверг, там всё равно вряд ли кто-нибудь будет. Я потому и выбрала это время.

Когда я прихожу на пляж, решимость покидает меня. Хоть пляж и называется Малым, я кажусь себе совершенно потерянной, стоя перед огромным океаном, волны которого с шуршанием набегают на песок у моих ног.

Я действительно хочу сделать то, что задумала? Внезапно это начинает казаться мне бредовой идеей. Я кладу сумку на камень, снимаю ботинки и штаны и делаю пару неуверенных шагов к воде. Внутри всё сжимается, когда холодная и мокрая вода окатывает мои ноги, но потом я замечаю, что она действительно мокрая, но совсем не холодная.

Я просто еще никогда не была так близко к морю. Всегда смотрела на него издали. Сажусь на корточки и дотрагиваюсь рукой до следующей волны, до ее белой пены. Облизываю мокрые пальцы. Вода и правда соленая на вкус, в точности как мне всегда рассказывали.

Какое-то время я так и сижу, позволяя волнам омывать мои руки и ноги. Удивительно, насколько морская вода на ощупь отличается от воды, которая течет у нас из крана. Я ищу для этого слова. Она мягче? Нет, она не мягкая, скорее наоборот. Но она кажется… дружелюбнее. Да. Это самое подходящее слово.

Я поднимаюсь в полный рост, оглядываюсь по сторонам, и, несмотря на все лесные звуки, мне кажется, что вокруг ужасно тихо. Следующий шаг – снять футболку, но я колеблюсь. Вчера я сняла все пластыри. Впервые в жизни вышла из дома с ничем не защищенными отверстиями на груди. Нет, еще не время. Мне вообще кажется, что сегодня я вряд ли решусь. Может, оно и к лучшему, сначала просто установлю контакт с морем.

Я остаюсь в футболке и захожу чуть глубже в воду. По щиколотку. Потом по колено. То и дело набегают волны, которые захлестывают меня до верхней части бедер. Завязываю футболку повыше и остаюсь так стоять. Для начала этого достаточно, считаю я. Вообще-то в моем случае это довольно отважный поступок – зайти так глубоко в воду.

Так я и стою какое-то время. Чувствую себя странно, но это не ужасно. На самом деле я удивительным образом ощущаю, что могла бы простоять так целую вечность. В этом есть что-то глубоко умиротворяющее – осязать воду вокруг меня, огромную толщу, уходящую от моих ног в бесконечность.

«На сегодня хватит», – говорю я наконец себе, поворачиваюсь и бреду обратно на сушу. Только я хочу нагнуться за полотенцем, как вдруг что-то заставляет меня остановиться.

Но что это было? Я оглядываюсь по сторонам. Никого не видно. Вокруг ничего не изменилось. Я стою замерев, прислушиваясь к самой себе, и вдруг мне начинает казаться, что шум моря и стук моего сердца – это один и тот же звук.