Огненная Энна - Шеннон Хейл Страница 21

Энна чуть не задыхалась от нахлынувших чувств, но держалась спокойно и гордилась этим.

— А другие? — Похоже, капитан полностью сосредоточился на Энне, не замечая больше никого вокруг.

— Мне никогда не приходилось слышать об огненных ведьмах Ясида здесь, в Байерне. Мастер огня Лейфер мертв, и он никого не научил своему искусству. В этом я уверена. — Энна чуть заметно улыбнулась, ловко избежав прямой лжи.

Сайлеф смотрел на нее еще мгновение-другое, и Энна чувствовала, как разгорается ее лицо под его взглядом. Потом он коротко кивнул и отступил на свое место за спиной Тиедана.

Мужчины закончили переговоры, сойдясь лишь на том, что прекратят военные действия на время зимы, и все встали. Энна вздохнула и слегка потянулась, когда тирианские капитаны направились к выходу из зала. Один из них окинул Энну неодобрительным взглядом. Она ответила тем же, надменно вскинув голову. Сайлеф, старший офицер, заметил это и отвел глаза, улыбаясь. Он был красивым мужчиной, куда красивее всех, кого знала Энна. Вообще-то, до сих пор она не задумывалась о том, что именно придает мужчине красоту, но теперь, глядя на тирианского капитана, решила, что поняла это.

Он снова посмотрел на нее, и она дерзко улыбнулась.

Как только последний тирианец оказался за дверью, байернцы заговорили. Совет продолжался, но Энна отчаянно испугалась, что ей придется еще какое-то время оставаться в помещении. Стук копыт коней, уносивших тирианцев, отзывался у нее в животе. В зале как будто не осталось воздуха, от жары нечем стало дышать. Энна побежала к двери и выскочила на улицу.

Она успела увидеть, как последний тирианский всадник миновал городские ворота, и ее словно что-то толкнуло, требуя, чтобы она помчалась за врагами и… и что-нибудь сделала, как-то навредила им, заставила покинуть Байерн. Жаркий пузырь в ее груди пульсировал, кожа горела, как в лихорадке. Энна глубоко вздохнула и отвернулась, позволив холодному зимнему воздуху проникнуть в нее, вытолкать из нее жар…

Когда она вернулась в зал, премьер-министр Тиадаг стучал копьем в деревянный пол:

— Капитаны, министры, женщины! Слушайте короля!

Энна села на свободный стул рядом с Изи и стала слушать начавшееся обсуждение. Джерик перечислял пункты договора, заключенного на этой встрече, и спрашивал капитанов, правильно ли он поступил. Большинство мужчин взмахивали копьями, некоторые стучали ими по деревянному полу, подчеркивая свое искреннее согласие. Если же кто-то начинал неразборчиво бормотать, его просили высказать то, что у него на уме, и сомнения несогласных обсуждались и так или иначе разрешались.

Энне казалось, что огонь трещит громче мужских голосов. Прошло уже около часа, и тепло скопившееся в зале, словно липло к ее коже. Но хотя перед глазами у нее все слегка покачивалось, а жара начала допекать всерьез, Энна была спокойна. Она смотрела в окно, на поля, занесенные снегом, прислушивалась к завываниям ветра в трубе, и ее не мучило желание что-нибудь поджечь.

В результате совет постановил переждать зиму и не нападать на захваченные города. Король и королева должны были вернуться в Столицу, наблюдать за призывом новых воинов и заготовкой припасов и решать мирные проблемы. Под конец состоялось избрание капитана, который должен был руководить тренировками, обороной и слежкой за врагом. Все копья поднялись за Тейлона. Монулф склонил голову в знак согласия. Монулф был старшим капитаном, но это он вел войска в бой на поле под Остекином, а значит именно при его предводительстве был убит король. А должность руководителя требовала, чтобы ее занял человек, не запятнанный ничем подобным.

Тейлон сказал:

— Жаль, что нашего лучшего шпиона мы вынуждены отпустить в Столицу.

— Я все равно бесполезна, — ответила Изи. — На меня в последнее время нельзя положиться. Я не могу сосредоточиться на том, что слышу.

Тейлон уважительно кивнул. Энна покачала головой. Было очень обидно, что в тот момент, когда два государства застыли в неустойчивом равновесии, Изи оказалась не в силах использовать свой дар.

Прежде чем члены совета разошлись, Джерик обернулся к Энне:

— А тебе нечего добавить, горничная королевы?

Энна удивленно моргнула, но тут же в ее голове возникла одна мысль.

— Вообще-то, я слышала, как люди в лагере говорили о предзнаменовании. Не стоит ли и нам руководствоваться военным предсказанием?

— Да, — согласно кивнул один из капитанов. — Давайте посоветуемся с судьбой и узнаем, сражаемся ли мы зря, или можем пожертвовать своими жизнями, получив заверение в победе.

Стук копий о пол прозвучал как тяжелая поступь самой судьбы, хотя Энна и не поняла, почему ей так показалось.

— Совет согласен, — подвел итог Тиадаг. — Пусть король скажет свое слово.

Джерик повернулся к Монулфу:

— Капитан, мне никогда не приходилось делать ничего подобного. Я предоставляю это тебе.

Монулф склонил голову:

— Сражение государств, мужчина против мужчины — таково традиционное военное предсказание. В этом лагере есть крепкие, здоровые пленные тирианцы. Я вызову добровольца. Он в эту ночь будет спать на матрасе и есть вместе со мной. А завтра я выдам ему его собственное оружие и предложу смертельный поединок с одним из наших людей, тоже добровольцем. Результат схватки даст нам возможность заглянуть в наше будущее в войне с Тирой.

— Капитаны, министры, женщины! Ни слова об этом до завтрашнего дня! — сказал Тиадаг. — Потому что знание может повлиять на бойцов и на исход завтрашней схватки. Совет закончен.

Покидая общественное здание, мужчины молчали. У Энны пересохло во рту. Она-то думала, что предсказанием может оказаться какой-нибудь ободряющий знак, что-нибудь такое, что поможет им пережить зиму. И никак не ожидала, что военное предсказание потребует чьей-то смерти.

Хотя капитаны никому ничего не сказали, в лагере ощущалось некое новое напряжение. За те два месяца, что Энна спала под выходящим на юг окном дома городского совета, она каждую ночь слышала то шутливые песенки, доносившиеся из таверны, то серьезные мужские песни о потерянной любви или смерти. Но в эту ночь все умолкло. Ветер приносил лишь голодный треск огня от горевших в лагере костров. И Энне казалось, что одни эти звуки способны воспламенить деревянные ставни.