Редкая отвага - Дэн Гемайнхарт Страница 21

Да, долблёное индейское каноэ было прочным, тут не поспоришь, но плыть на нём оказалось непросто. Оно всё время дёргалось и подпрыгивало на воде, как ему вздумается. Казалось, не мы им, а оно нами управляет, а нам остаётся только держаться крепче.

Красивее каньона Якима я ничего в жизни не видал. По обеим сторонам возвышались холмы, и река неслась прямо между ними, извиваясь по узкой долине. В некоторых местах, где подножия холмов входили прямо в воду, она сужалась, в других, наоборот, расширялась, и на её берегах стояли хижины и усадьбы. Повсюду росли деревья, самые разные: дрожащие осины, широколистные клёны с красно-оранжевыми кронами, мощные сосны с вечнозелёными иголками. За изгибом русла нам встретилось стадо коричневых лосей. Они переходили реку и, увидев нашу лодку размером с целый ствол, поспешили скрыться.

– Это местечко прямо рай земной, – сказал я, поворачиваясь к А-Ки.

Он посмотрел на меня и вопросительно склонил голову набок. Тогда я развёл руки, словно хотел обнять весь мир, и широко ему улыбнулся. Он всё понял. Улыбнулся в ответ, кивнул и произнёс пару слов на китайском.

Лучше бы мы с папой попытались осесть здесь, в каньоне Якима. Тогда не было бы никакой поездки через холмы и перевал Колокум, повозка не перевернулась бы и не раздавила папу. Мы бы жили здесь, в раю, и часто навещали могилы мамы и Кэти. От этих печальных мыслей мне стало очень тяжело, и я отбросил их в реку. Может, она расскажет эту историю кому-нибудь ещё, кому та не покажется такой грустной, потому что он не узнает, как всё было на самом деле.

Каноэ быстро неслось вниз по течению. У меня уже болела шея оттого, что я постоянно крутил головой, любуясь прекрасными видами. А сердце радостно стучало и наполнялось надеждой, ведь мили, разделявшие меня и Сару, таяли на глазах.

Первый порог неслабо напугал нас с А-Ки. Мы услышали рокот ещё издалека. А потом река превратилась в грозный хаос белой воды и чёрных камней. Каноэ ударилось об один камень, о другой и так резко дёрнулось, что я чуть не вылетел. На нас плеснула вода, дико ледяная. Она попала мне в глаза, промочила до нитки. Лодка начала разворачиваться боком, замедляясь. Я вспомнил совет Джеда Холкомба – держать нос по течению. Теперь мне стал ясен его смысл: если мы врежемся в камень или застрянем вот так посреди реки, точно скоро окажемся под водой.

– Прямо! – крикнул я. – Надо держать лодку прямо!

Я взмахнул рукой, показывая, куда должен смотреть нос. А-Ки кивнул, что-то прокричал в ответ, и мы оба взялись за вёсла, пытаясь провести наше каноэ через порог. Оно брыкалось, словно дикая лошадь, то поднимаясь, то резко ныряя вниз. Я с трудом удерживался на коленях, и мне приходилось то цепляться за борт, то снова хватать весло, когда лодку начинало заносить.

Наконец мы вернулись в спокойные воды и мирный солнечный пейзаж. Я поёжился и перевёл дыхание, а потом оглянулся проверить, здесь ли А-Ки.

Его лицо выражало все мои чувства одновременно: испуг, облегчение, восторг. И видно было, что он тоже продрог до костей.

Он улыбнулся, обнажив зубы, так широко, что глаза у него превратились в две узкие щёлки. Победно вскинул весло и что-то радостно прокричал.

Я рассмеялся и протёр глаза.

– Ага. Да уж, весело было. Я бы, правда, обошёлся без этого веселья.

Мы прошли ещё несколько порогов, и с каждым разом у нас получалось всё лучше. Я бы сказал, что мы более или менее освоились. Было такое, что на мелководье дно каноэ царапали камни, и тогда нам приходилось выпрыгивать и толкать его. Из-за этого и фонтанов брызг мы промокли с головы до ног и особенно остро ощущали холодный октябрьский ветер с гор. Вдруг я снова услышал рокот воды, но более глубокий, мощный, нарастающий. И выпрямился, чтобы разглядеть, что там. Белая пена плевалась и шипела среди камней, а дальше река обрывалась, и конца её не было видно. В груди отдавался грозный рёв высокого порога.

Грести было бессмысленно. Мы отдались на милость реки, а она вовсе не выглядела милостивой. Я бросил весло на дно каноэ, схватил борта обеими руками и взмолился, чтобы А-Ки повторил за мной.

– А-Ки! – завопил я что было мочи. – Готовься! Готовься!