На обочине мира - Росс Уэлфорд Страница 20

Так, вот тут хитро, потому что… он же шутит, правда? Какая ещё нафиг королева Анна?

– Прости, Тед. Ответ не совсем правильный. Британского монарха зовут…

– Э? Конечно, правильный! Как её ещё могут звать?

Я смотрю на папу – кажется, он не шутит.

– У меня здесь написано, – говорю я, делая вид, что читаю с планшета, – король Карл Третий.

– Ха! Где происходит эта викторина, Мина? В какой-то параллельной вселенной, где принц Чарльз с братьями не попали в ту аварию на воздушном шаре?

Ясное дело, это всё игра, но, судя по его голосу и лицу, я понимаю, что королева Анна – правильный ответ. Я выдавливаю улыбку.

– Да, ты прав. Я скажу продюсерам, что верный ответ – это, конечно же, королева Анна!

Папа вскидывает кулак в воздух и свистящим шёпотом говорит:

– Да-а-а! – А потом добавляет: – Бедный старина принц Чарльз, а?

Я усиленно думаю, потому что не хочу переборщить, но нахожу как раз подходящий вопрос.

– Ну хорошо, Тед, вопрос номер два. Сколько лет самому старому человеку из ныне живущих?

Тут ему приходится поломать голову: он задумчиво поджимает губы.

– Так, ну поскольку универсальная вакцина появилась в тысяча девятьсот девяносто… восьмом, кажется, средний возраст увеличивается. Я бы сказал, сто тридцать пять лет.

Сто тридцать пять? Мне приходится приложить усилия, чтобы не разинуть рот.

– О-о-о, ты немного промахнулся, Тед. Всего на один год! Но у тебя по-прежнему остаётся миллион фунтов. А второй миллион получишь, если ответишь: как расшифровывается ВВВ? – Это не даёт мне покоя: в школе я так и не выяснила. Но к интернету оно не имеет никакого отношения – это я поняла.

На такой лёгкий вопрос папа закатывает глаза. А я? Я часами могла бы продолжать. Он произносит ответ как будто наизусть, как что-то, что известно всем.

– ВВВ значит Вселенная Вне Войны, её начали отмечать 15 мая 1981 года – в первый день в мировой истории без вооружённых конфликтов. О – а скоро будет пятидесятилетняя годовщина. Ну же, Мина, – спроси меня что-то позаковыристей, мне не терпится потратить свой выигрыш.

– Вселенная Вне Войны. – Так говорила Моди, с улыбкой вспоминаю я. А потом случается что-то странное: наверное, моя голова совсем переполнилась, потому что я не могу придумать больше ни единого вопроса. Я собираюсь уже признаться в этом, когда…

– Ну ладно. К какому классу животных принадлежит… марфин?

Папа задумывается, явно считая, что этот вопрос сложнее, чем звучит.

– О-о, вот это интересно, Мина. – Он постукивает пальцами по губам, размышляя над ответом. – Ты это в школе только что прошла? Я бы сказал, марфин – это полудикое гибридное млекопитающее, впервые созданное с помощью генной инженерии в две тысячи каком-то. Конечно, мы больше так не делаем – после того-то, что произошло. Но сколько-то марфинов ещё осталось. Я даже одного видел на днях.

– О – я тоже! – говорю я, радуясь, что у нас нашлась хоть какая-то общая тема. – И, э… это правильный ответ. Наверное. Поздравляю, Тед из Уитли-Бэй. Ты – наш сегодняшний победитель!

– Ю-ху! – восклицает папа, приплясывая от восторга.

Я так радуюсь, что папа снова весёлый, что крепко обнимаю его, и в итоге мы вместе танцуем на кухне, празднуя воображаемые папины миллионы.

Может… может, в этом мире всё-таки не так уж и плохо?

Я иду в туалет пописать и, сидя там и думая, как же здорово, что папа снова радостный, а дедушка Норман, оказывается, живой, осознаю, что, в отличие от кухни, туалет первого этажа в точности такой, как раньше – и это гораздо, гораздо значительнее, чем звучит. Я даже остаюсь там подольше, чем надо, просто чтобы убедиться.

Вот раковина: тот же стиль, тот же цвет. Краны такие же. Мыло той марки, которую мы обычно покупаем, и я смутно узнаю голубое полотенце для рук – не то чтобы я когда-то обращала на него особое внимание. Ещё тут висит маленькое фото в рамке…

Я мою руки, разглядывая своё лицо в зеркале. Оно тоже прежнее. Те же прямые тёмные волосы, те же бледные синие глаза, те же кривоватые зубы – и я улыбаюсь своему отражению чуть смелее, чем я себя чувствую.

Но потом мой взгляд снова падает на фото – на нём все мы во время той поездки в Эдинбург, стоим на Троне Артура – большом холме посреди города…

Фото ведь то же самое? Вот я и мама с папой. Вот тётушка Хезер, и дядя Дерек, и странный кузен Зак, который за все выходные не произнёс ни единого слова, и…

Тут есть кто-то ещё.

Он стоит позади мамы и явно смотрит в камеру, улыбаясь. Значит, это не какой-то рандомный прохожий и не какой-нибудь тип, решивший влезть в кадр. Это я бы заметила.

Я бы точно заметила.

– Папа? – кричу я, вываливаясь в коридор.

Но, что бы я ни собиралась сказать, меня прерывает звук поворачивающегося во входной двери ключа. Я думала, это мама, но когда я поднимаю взгляд, то вижу какого-то парня, на несколько лет меня старше. И на несколько лет старше того, что на фотке в ванной, но это определённо один и тот же человек.

Я стою, разинув рот, как дурочка, а папа говорит:

– Ну как оно, Алекс? Хороший был день?

Алекс? Так зовут мою сестру…

– Ага. Нормальный. – Парень снимает жёлтую куртку и вешает на крючок. – А у тебя? Хорошо поработал? – Он, Алекс, смотрит на меня и улыбается. – Привет, Мина.

Я еле-еле хриплю в ответ:

– Привет! – но самое главное – то, что он говорит дальше.

А он говорит:

– Как делишки, сестрёнка?

Сестрёнка?

Сестра?

У меня нет брата. По крайне мере такого, с которым я была бы знакома.

И тут я теряю сознание.