Муха и самозваный принц - Евгений Некрасов Страница 18

С утра Маша растолкала Надюху и объявила, что настал тот самый день, за который кто-то обещал ее научить кататься на лыжах. Колбасная принцесса бормотала, что это была не она, и с головой накрывалась одеялом. Через полчаса, двигаясь вязко, как пластилиновая, она сползла с постели и села причесываться.

— Время к завтраку, — объявила Надюха, поглядывая на Машу в зеркало. — А после завтрака надо будет поспать, чтобы жирок завязался.

Маша плюнула и решила обойтись без тренера.

Отошла по тропинке в заснеженное поле, чтобы не срамиться у всех на глазах. Если не считать одной провальной попытки на школьной физре, это был ее первый выход на лыжах. В Машином родном Укрополе видят снег не каждый год и в основном пока он летит. Упавший снег в Укрополе — это грязь. «Укропольский лыжник» — бородатая шутка.

Она оглянулась на музей — далеко, не увидят. Прицепила лыжи, сделала шаг… И ноги разъехались.

Лыжи скользили и вперед, и назад. Только благодаря специальным зубчикам на изгибе, которые немного тормозили задний ход, удавалось выдерживать общее направление вперед. На каждый шаг приходилось полшага отката.

Но в провинции растут фантастически упорные люди. Они тренируют характер пилением дров, поливкой огорода и тому подобными занятиями, требующими не столько силы, сколько выносливости и некоторого занудства. Маша и не подумала взять лыжи на плечо и вернуться пешком. Решила же учиться, вот и училась.

Подошло время завтрака. У музея стоял автобус, кто-то в него садился, кто-то ехал в «Райские кущи» на своих машинах. Маша решила, что и на лыжах проковыляет пять километров до «Кущ». А переодеться к завтраку можно будет в мамины джинсы.

В числе приятных мелочей вроде кармашков, кулисок, висюлек, у комбинезона имелись затянутые сеточкой клапаны для проветривания. Только Маша еще не научилась ими пользоваться и тонула в поту. Постепенно в душу укропольской лыжницы начало закрадываться подозрение. К лыжам прилагался пластмассовый чемоданчик с мазями. До сего момента Маша была убеждена, что нужны они для скольжения, и пока лыжи новенькие, гладкие, мазать их — только портить. И вдруг подумала: а если мазь нужна, чтобы, наоборот, не скользить назад? Объяснить это логически она не могла: если лыжа будет шероховатой, она ведь и вперед не поедет. Но подозрение крепло.

Измучив себя до темноты в глазах, Маша вскарабкалась на пригорок и остановилась оглядеться. Музейная усадьба отсюда казалась маленькой и ненастоящей, как модельки домов от игрушечной железной дороги. Она попыталась разглядеть свое окно и не смогла. Под обрывом петляла речка с невразумительным названием Воря. Портила вид унылая коробочка санатория, украшенная поблекшей мозаикой: юноша и девушка во всем развевающемся держат космический спутник. Со стороны не скажешь, что за фасадом с отстойной картинкой скрывается голливудская роскошь. У Михалыча с мамой в номере бьет фонтан с золотыми рыбками, а номер называется полулюкс. Что же тогда в люксах?

Сильно оттолкнувшись палками, Маша помчалась с косогора. Набегающий морозный ветер вышиб слезы, и ресницы схватились мерзлой коркой. На лед она вылетела, почти ничего не видя, но сумела затормозить лихим разворотом и мысленно показала язык Надюхе: видишь, и без тебя получается!

За речкой местность пошла под гору и проблема со скольжением назад решилась сама собой. Маша бежала, прокладывая лыжню в нетронутом снегу, и чувствовала, что у нее получается уже по-новому, легко и правильно. Жаль, Надюха не видит, как она бежит. Как слаженно работают руки и ноги, как ровно идут лыжи… И как неожиданно, сильно и всегда не вовремя на морозе хочется писать! Ничего смешного, проблема архисерьезная. Из комбинезона придется вылезать целиком, как змее из шкуры.

Вокруг не было ни души, но одна мысль о том, чтобы заголиться на морозе, вызывала содрогание. Маша рванула к санаторию.

Новый приступ застал ее в двух шагах от ворот. Скрючило так, что пришлось идти согнувшись. Маша поняла, что не донесет, надо искать уголок. Не под окнами же. Господи, как стыдно-то!..

Охранник в будке узнал ее и улыбнулся, это входило в его служебные обязанности. Охраны здесь хватает, но ее почти не заметно. Никто с тобой даже глазами не встретится без необходимости. Но стоит остановиться и начать оглядываться… «А что?», — подумала Маша, остановилась и начала оглядываться. Охранник тут как тут, выскочил в курточке на мороз:

— Я могу вам помочь?

— Туалет. Ближайший, — сквозь зубы выдавила Маша. (Ну почему так хочется писать?! Наверное, потому что на морозе все сжимается).

— В спортзале. — На этот раз охранник из деликатности не улыбнулся. Заметив по Машиному лицу, что она не понимает, показал рукой: — В «колбасе». Раздевалки слева от входа.