Аня и Долина Радуг - Люси Мод Монтгомери Страница 18

— Но как, должно быть, радовалась его мама, — отозвалась негромко Уна. — Я думаю, прежде она очень огорчалась из-за того, что он хромой. Может быть, даже плакала. Но потом она уже больше никогда не горевала — никогда. Она радовалась, что он хромой, потому что именно по этой причине не потеряла его.

— Когда-нибудь, — мечтательно сказал Уолтер, глядя в вышину неба, — из-за того холма появится Крысолов и спустится в Долину Радуг, весело и мелодично играя на своей дудочке. И я последую за ним… последую за ним на берег… к самому морю… и уплыву далеко от всех вас. Думаю, у меня не будет желания идти… а вот Джему очень захочется… ведь это будет настоящее приключение… но у меня такого желания не будет. Но мне придется пойти… музыка будет звать, и звать, и звать, пока я не почувствую, что должен следовать за ней.

— Мы все пойдем! — воскликнула Ди, воодушевляясь.

Пламя фантазии Уолтера зажгло огонь и в ее сердце, и она была почти уверена, что видит удаляющуюся фигуру таинственного насмешливого Крысолова в дальнем сумрачном конце долины.

— Нет. Вы будете сидеть здесь и ждать, — сказал Уолтер; взгляд его больших, прекрасных глаз был странным, завораживающим. — Вы будете ждать нашего возвращения. А мы, возможно, не вернемся… так как мы не сможем вернуться, пока Крысолов играет. Может быть, он заставит нас пройти следом за ним и его дудочкой вокруг света. А вы по-прежнему будете сидеть здесь и ждать… и ждать.

— Хватит тебе молоть, Уолтер! — сказала Мэри, содрогнувшись. — И не смотри ты так! У меня от твоих слов мурашки по коже. Хочешь, чтобы я завопила от страха? Я прямо так и вижу, как этот противный старый Крысолов уходит, и все вы, мальчики, за ним, а мы, девочки, сидим здесь совсем одни и ждем. Не знаю, почему это… я никогда не была плаксой… но как только ты начинаешь рассказывать свои басни, мне всегда хочется зареветь.

Уолтер торжествующе улыбнулся. Ему нравилось проверять силу своего воображения на собеседниках… играть на их чувствах, пробуждать их страхи, вызывать трепет в их душах. Этим он удовлетворял свое врожденное влечение ко всему драматическому. Но вместе с ощущением торжества присутствовал странный холодок какого-то таинственного ужаса. Крысолов показался ему вдруг необыкновенно реальным — словно трепещущая тонкая завеса, что скрывает от наших глаз будущее, на миг была отнесена в сторону ветром времен и в вечернем сумраке Долины Радуг, освещаемой лишь светом звезд, ему было даровано смутное, мимолетное видение событий грядущих лет.

Карл, подбежавший к ним с отчетом о событиях в стране муравьев, вернул их всех к реальности.

— Муравьи вправду жутко интересные, — воскликнула Мэри — она была рада ускользнуть из плена, в который их всех взял таинственный Крысолов. — Мы с Карлом всю субботу наблюдали за муравейником на кладбище. Я никогда не думала, что у букашек такая сложная жизнь. До чего они склочные ребята — некоторые, насколько мы поняли, готовы затеять драку без всякого повода. А есть среди них просто трусы. До того пугаются, что просто сворачиваются в клубочек и позволяют себя дубасить. Ни за что не хотят ввязываться в драку. А есть лентяи — не хотят трудиться. Мы видели, как они отлынивали от работы. А еще там был один муравей, который умер от горя, потому что другого муравья убили, — не хотел работать, не хотел есть, просто умер… ей-бо… честное слово.

Воцарилось испуганное молчание. Каждый понял, что Мэри не договорила слово, которое хотела сказать. Фейт и Ди обменялись взглядами, достойными самой мисс Корнелии. Уолтер и Карл явно чувствовали себя неловко, а губы Уны дрожали.

Мэри смущенно поежилась.

— Так уж это слово у меня вырвалось… я просто подумать не успела… само вырвалось, честное слово… я не хотела… и проглотила его вторую половину. Вы тут все, похоже, очень уж чувствительные на этот счет. Слышали бы вы, какие слова кричали Уайли, когда между собой ругались.

— Настоящие леди не произносят таких слов, — сказала Фейт с несвойственной ей чопорностью.

— Это нехорошие слова, — прошептала Уна.

— Я не леди, — возразила Мэри. — У меня хоть когда-нибудь была возможность стать леди? Но я постараюсь больше никогда не говорить это слово. Я вам обещаю.

— Кроме того, Мэри, — сказала Уна, — ты не сможешь надеяться, что Бог ответит на твои молитвы, если будешь упоминать Его имя всуе.

— Да я и так не жду, что Он на них ответит, — заявила скептичная Мэри. — Я целую неделю просила Его разобраться в этом деле с Уайли, а Он ничегошеньки не сделал. Я, пожалуй, брошу молиться.

В этот момент перед ней появилась запыхавшаяся Нэн.

— О, Мэри, у меня для тебя новость! Мистер Эллиот ходил сегодня на ту сторону гавани — как ты думаешь, что выяснилось? Миссис Уайли умерла! Ее нашли мертвой в постели в то утро, когда ты убежала. Так что тебе не придется возвращаться к ней!

— Умерла! — ошеломленно пробормотала Мэри и вздрогнула.

— Ты думаешь, это случилось из-за моих молитв? — воскликнула она, умоляюще глядя на Уну. — Если это так, никогда в жизни не буду молиться! Да ее призрак теперь наверняка будет преследовать меня.

— Нет, нет, Мэри, — воскликнула Уна, пытаясь успокоить ее, — это произошло не из-за твоих молитв. Ведь миссис Уайли умерла задолго до того, как ты вообще начала просить Божьей помощи в этом деле.

— Это правда, — сказала Мэри, постепенно оправляясь от панического страха. — Но говорю тебе, я прямо вся задрожала. Не хотела бы я довести кого-нибудь до смерти своими молитвами. И я никогда не просила в молитвах, чтобы она умерла. Да и непохоже было, будто она из таких, что умирают. А миссис Эллиот сказала что-нибудь обо мне?

— Она сказала, что тебе, наверное, придется вернуться в приют.

— Я так и думала, — кивнула Мэри с мрачным видом. — А они меня опять отдадут… кому-нибудь вроде миссис Уайли. Ну что ж, думаю, я это вынесу. Я жилистая.

— Я буду молиться, чтобы тебе не пришлось возвращаться в приют, — прошептала Уна, шагая рядом с Мэри, когда они возвращались домой.

— Как хочешь, — сказала Мэри сурово, — но я зарекаюсь молиться. Меня эта история с молитвами жуть до чего перепугала. Сама видишь, что из этого выходит. Если бы миссис Уайли умерла уже после того, как я начала молиться, это было бы моих рук дело.

— О нет, не было бы, — сказала Уна. — Жаль, что я не могу тебе это получше объяснить… вот папа, я знаю, смог бы, если бы ты, Мэри, с ним поговорила.

— Ну уж уволь! Не понимаю я твоего отца — вот и все. Ходит мимо и в упор меня не видит. Я не гордая… но вытирать о себя ноги не позволю!

— Что ты, Мэри, просто у папы такая манера. Он и нас почти никогда не замечает. Он глубоко погружен в свои мысли, вот и все. А я собираюсь молиться, чтобы Бог оставил тебя в Четырех Ветрах… потому что ты нравишься мне, Мэри.

— Ладно. Только чтобы я больше не слышала, что кто-то от этого умер, — сказала Мэри. — Я сама ужасно хотела бы остаться в Четырех Ветрах. Мне тут нравится… и гавань нравится, и маяк… и вы, и Блайты. Вы единственные мои друзья — прежде у меня никогда друзей не было, — и ужасно не хочется вас покидать.