Драконы Обыкновенной фермы - Дебора Бил Страница 13

— О господи, — прошептала Люсинда. — Это же дракон. Настоящий дракон.

Колин протиснулся мимо нее.

— Зачем вы показываете им лазарет? — требовательно спросил он у Рагнара. — Почему мне никто не сказал, что вы все сюда идете? Я расскажу Гидеону.

— Он здесь, — сказала миссис Нидл, указав в угол комнаты, где старик в полосатом халате тихо переговаривался с мистером Уоквеллом. — А тебе мы не сказали, потому что я думала, ты отдыхаешь.

Колин скривился, как трехлетний малыш, который вот-вот забьется в истерике, но потом вдруг отвернулся. Люсинда увидела, что к ним идет дядя Гидеон, но ей почему-то показалось, что Колин не стал спорить с матерью не только из-за этого.

Голос Гидеона прозвучал внезапно и резко:

— Эй, парень! Как тебя там? Тайлер! Не подходи к ней слишком близко. Она приболела.

Оказывается, Тайлер все это время продвигался к загону, его тянуло к огромному чудищу, словно магнитом. Видимо, страх наконец оставил его, и извечное любопытство, которое частенько оборачивалось неприятностями для объекта его интереса, тут же повлекло мальчика вперед, к новым открытиям. Люсинда забеспокоилась. Если его съедят, как она объяснит это маме?

Перед ними действительно был дракон. Этот факт нельзя было ни отрицать, ни оспаривать. Издалека Люсинда не могла увидеть его целиком, потому что большая часть огромного тела скрывалась за металлическим ограждением, но вряд ли в природе существовало другое животное длиной со школьный автобус, с чешуей, клыками и крыльями. А значит, на нее, Люсинду Энн Дженкинс, только что глядел огромными глазами…

— Дракон, — вымолвила она, на этот раз громко, уже не скрывая восхищения.

— Так и есть, — подтвердил дядя Гидеон. — Я представлю вас ей — вам необходимо познакомиться. Это именно дракон, а не какой-нибудь гигантский ящер или крокодил. Вы должны относиться к ней с должным почтением. Зовут ее Мезерэ.

— Не-ве-ро-ят-но! — От возбуждения Тайлер подпрыгивал на месте. — Вот это да! Откуда она взялась?

Дядя Гидеон нахмурился.

— Об этом, молодой человек, я пока воздержусь вам рассказывать. — Не переставая хмуриться, он продолжил: — А теперь идите к загону. Осторожно. Вот так. Просто постойте там, пусть она вас почувствует.

Тайлер и Люсинда остановились в метре от решетки. Ноздри дракона дернулись, как маленькие жерла вулкана, готового к извержению. Люсинда из последних сил боролась с искушением броситься наутек. Запах, размер — все приводило ее в ужас.

— Двигайтесь медленно и бесшумно, дети, — велел Гидеон. — Она раньше почти не встречалась с человеческими детенышами. На самом деле, насколько нам известно, до сегодняшнего дня она видела одного только Колина.

— Бедный дракон, — сказал Тайлер так тихо, что расслышать могла только Люсинда.

Дракон уставился на Люсинду бесстрастным взглядом. В огромных глазах пылал багрово-золотой огонь, похожий на отблеск тлеющих углей, и на миг Люсинде показалось, что она сейчас утонет в этих глазах и тягучий огонь утащит ее за собой навсегда… Она отшатнулась, едва сдержав крик.

— Невероятно, — сказала она. — А все они ведут себя так, будто это… в порядке вещей?! Будто это…

— Обычное дело? — спросил дядя Гидеон, блеснув стеклами очков. Он казался веселым и сердитым одновременно, странное это было сочетание. — Да, боюсь, название фермы довольно обманчиво.

— Ух ты! — выпалил Тайлер, нервно хихикая. — Огнедышащие коровы! Теперь до меня дошло!

Дядя Гидеон кивнул.

— Значит, вы получили мою книгу. Я беспокоился, что отправил ее слишком поздно и она не успеет дойти. Славно. Разумеется, книга вовсе не о коровах. И я хочу, чтобы вы выучили ее наизусть. Драконы совершенно не похожи на всех остальных известных вам животных.

Люсинда почувствовала, что еще немного — и ее мозг взорвется.

— Этого не может быть! — пробормотала она. — А если это правда, значит, обязательно покажут в новостях… чтобы все узнали. И тогда… нас тоже покажут по телевизору!

Вдруг кто-то схватил ее за руку, и через секунду дядя Гидеон уже волок их с Тайлером через весь лазарет к выходу. Он так крепко сжал ее кисть, что даже кости захрустели, лицо его покраснело от гнева. Как только они оказались снаружи под ярким светом прожекторов, он резко их отпустил. Покачнувшись, они обрели равновесие. Краем глаза Люсинда заметила, что из лазарета вышли и остальные, но все хранили молчание.

Гидеон больше не был похож на безобидного чудаковатого старика в банном халате. На лице его отразилась такая нешуточная ярость, что стало по-настоящему страшно.

— Слушайте меня внимательно, — проговорил он звенящим от гнева голосом. — Вы даже представить себе не можете, какая огромная честь, какое огромное счастье быть приглашенным в это место. И эта честь выпала вам, избранным. Но как я понимаю, вы злоупотребили моим гостеприимством, едва ступив в мой дом. Сначала вы, молодой человек, сделали именно то, что вам строжайше было запрещено делать. Разве вам не сказали, что из дома выходить нельзя?

— Я предупредил их, сэр, — сообщил Колин с нескрываемым удовольствием.

— А потом вы, барышня, осмелились предлагать мне, чтобы это место показали по телевизору. — Гидеон зашипел, как рассерженная змея. — Вы пробыли здесь пять минут и уже готовы выдать все наши тщательно оберегаемые тайны обществу болванов и прощелыг!

— Нет, я не хотела… — начала было Люсинда, но Гидеона Голдринга было не остановить.

— Я даже не могу выразить словами, насколько вы разочаровали меня. Более того, вы только укрепили меня в моих самых худших подозрениях. Стоит только допустить людей на Обыкновенную ферму, и всему придет конец. Всему! Да, дети, если вы еще не поняли, я очень и очень зол на вас.

Слезы подступили к глазам Люсинды, и сердце ее забилось, как птица в клетке. Она взглянула на Тайлера, но тот стоял, низко опустив голову, и не смотрел на дядю Гидеона. Ее младший братец спорить не станет, но и не сдастся. Для этого он слишком упрям.

— Протяните ко мне руки, — неожиданно громко велел Гидеон. — Ну же! Сейчас вы дадите мне клятву.

Люсинда заметила, что кое-кто из стоящих рядом от удивления пораскрывали рты. Она посмотрела на Тайлера.

— Я жду! — проревел Гидеон.

Они протянули руки. Как будто у них был выбор. В наступившей тишине Люсинда слышала пение птиц в далекой роще, легкий шелест листвы и неровное дыхание этого ужасного человека, их двоюродного деда.

— Поклянитесь, — произнес Гидеон, — всем, что для вас свято, что вы никогда не выдадите тайн Обыкновенной фермы ни одной живой душе!

Хватка старика была такой крепкой, что Люсинда почувствовала, как он дрожит, и вдруг поняла почему. Гидеон Голдринг был не только разгневан. Он был напуган. По-настоящему напуган тем, что они могут рассказать миру о его ферме. И тогда она неожиданно успокоилась.