Давно закончилась осада... - Владислав Крапивин Страница 11

Коля на всякий случай незаметно сложил замочком пальцы. Но тревожиться всерьез не было ни охоты, ни сил. Он вдруг ощутил, что соловеет от тепла и сладкой сытости. Перебрался на диванчик с гнутой спинкой, что служил ему и кроватью. Здесь лежали в беспорядке номера «Земли и моря».

Саша оглянулась на Колю.

— Хочешь посмотреть журналы? — сказал он. (А что делать, надо как-то развлекать гостью.)

— Хочу… — И она присела рядом. — Ой, это что?

На картинке во всю страницу громадная (толщиною с бревно!) змея обвила кольцами зубастого ягуара и разверзла пасть.

— Анаконда. Есть такие змеи-удавы в далекой стране Южной Америке, на реке Амазонке. Могут даже быка проглотить.

— Это по правде или такая сказка?

— Какая там сказка! Попадись такой «сказке», и вмиг — хлоп, и нет тебя…

— Страх какой… — Она даже придвинулась поближе.

— Конечно! Особенно если ты без оружия! Ну, а если с ружьем или пистолетом, тогда трах ей прямо в пасть! — И он вспомнил пистоль Фрола. Как метко и храбро (теперь и вправду казалось, что храбро) он, Коля Лазунов, пальнул по бутылке. Мог бы и в пасть анаконде…

Дальше было еще немало картинок с подписями и краткими рассказами. Египетские пирамиды, нападение индейцев на американский экипаж, аэростаты новейшего вида, фрегаты и броненосные корабли, индийские храмы и рыцарские турниры древних времен…

Вообще-то Коля с большим желанием рассказал бы о путешествии Джона Гаттераса через льды, но понимал, что Саше интереснее такая вот заморская пестрота. Ладно, и это неплохо…

— Коля, смотрите! Разве они тоже бывают взаправду?

— Нет, это миф. То есть сказка. Из Древней Греции. Это центавры.

— А не кентавры?

— Ну, можно и так… А ты откуда про них знаешь?

— Отец Кирилл говорил. Который нас грамоте учит, у него дома вроде как школа… Я нашла осколок с похожей картинкой, показала ему: не грех ли собирать такие. А он засмеялся, говорит: собирай на здоровье. Это, говорит, в далекие времена здешние люди лепили посуду с такими картинками, на которых всякие сказки. Картинки эти ничуть не грех, ежели им не молиться, а просто смотреть…

— А что за посуда? Где ты находила осколки?

— В Херсонесе, где монастырь. Там их много. И всякого другого… Там раньше город был, в старые-старые годы, а потом его разрушили то ли татары, то ли еще кто…

— А, ну это известно! Говорят, он погиб после осады. Она была вроде этой, недавней, только пушек тогда еще не придумали. Зато швыряли из катапульт горшки с горящим зельем…

— Вот страх…

— Ну что ты все «страх» да «страх»!.. А эти посудные осколки, они теперь где?

— Дома. Принести?

Не успел он сказать «не беспокойся, потом», как она раз — сорвалась и умчалась!

Лизавета Марковна и тетушка только руками всплеснули. А Коля досадливо понял, что надо идти следом, долг обязывает. Но за те полминуты, пока долг боролся с неохотой, раскрасневшаяся Саша примчалась обратно. С синим узелком в руке. Торопливо развязала его, положив на колени, раскинула широкий платок.

На платке оказались черепки, цветные каменные бусинки, черные неровные монетки, флакончик из перламутрового стекла. Посудных осколков было больше всего. Одни — шероховатые, кирпичного цвета, с выпуклым орнаментом на кромках. Другие — лаковые, черные с коричневым рисунком или наоборот — коричневые с черным. Различимы были греческие профили с кудрявыми головами, львиные гривы, колесо повозки, часть корабля с загнутой, как рыбий хвост кормой. Жаль только, что ничего целого.

Но нет, было и целое! Почти…

— Вот… — Саша с коротким выдохом перевернула большой выгнутый осколок.

На темном как уголь лаке были красно-коричневые фигурки с черной прорисовкой лиц, складок одежды и завитков волос. Кентавр с кудрявой бородой, женщина в широком хитоне и тоненький босой мальчик с перехваченными шнурком волосами и в легкой рубашонке (кажется, называется «туника»). Лица у всех троих были спокойны, однако в позах ощущалось действие. Кентавр держал своей ручищей руку-стебелек мальчика и притягивал к себе. Мальчик слегка упирался, но, видимо, не из боязни, а скорее из баловства. Женщина с заметной тревогой придерживала мальчишку за плечо: «Ну, куда же вы его хотите увести?»

По верхнему краю рисунка тянулись квадратные завитки эллинского узора. Задняя часть лошадиного туловища кентавра была отколота. Ноги женщины и нижний край хитона — тоже. А мальчик весь был целехонек — гибкий, шаловливо-упрямый. Живой…

Саша тепло прошептала у Колиной щеки:

— Смотрите, кентавр, наверно, задумал превратить его в такого же, как он сам, наполовину лошадь…

— Ну, если и превратит, то не насовсем, а на время. Чтобы попрыгал по лугам, как жеребенок. Попрыгает и вернется к… маме… — включился в игру Коля. И почему-то смутился.

— А если не вернется? Ой, вот страх…

— Опять это слово! — старательно возмутился Коля, чтобы прогнать смущение. — «Страх» да «страх»! Еще раз скажешь так, тогда…

— Ой… а что будет? — Она вроде бы испуганно сощурила один глаз и сморщила переносицу.

— Тогда… щелчок по носу! Во… — Коля сложил колечком указательный и большой пальцы.

— Ой…

— «Ой» тоже нельзя говорить, это все равно что «страх»… — расхрабрился Коля.

— Ладно… — покладисто сказала Саша. — А вот смотрите еще…

— И не говори мне «вы». Что это такое? Я тебе кто? Наследный принц? Я же не говорю тебе «смотрите-извините»…

— Но вы же из образованных, а я…

— Будет щелчок! Как за «ой» и за «страх»!

— Ой… Нет, это не считается, это я нечаянно. Больше не буду.

— То-то же…

— Смотр… ри… Вот эти бусинки… Отец Кирилл сказал, что их носили такие тетеньки две тыщи лет назад… — она мизинцем показала на женщину, которая удерживала мальчика. — Вот, здесь даже нарисовано…

— Да, видно… — Они склонились над осколком, почти коснувшись висками. Потом Коля поднял к глазам черную монетку. — Саша, смотри! Здесь, кажется, Геракл борется со львом.

На монетке в самом деле сплелись крошечный гривастый лев и мускулистая человеческая фигурка.

— Льва-то я давно разглядела. А этот Гер… какл… он кто?

— Греческий герой. Он совершил двенадцать подвигов. И один из них — борьба со львом. Геракл его задушил.

— Ой стр… Нет! Я не досказала!

— Ты не досказала «страх». Но сказала «ой». Подставляй…

Саша вздохнула, зажмурилась и вытянула вперед лицо с носом-клювиком. Костя, замерев, коснулся клювика ногтем.

— Вот так… А в следующий раз будет со стр-рашной силой…