Anamnesis vitae. Двадцать дней и вся жизнь - Татьяна Шарпарь Страница 92

Вадим вместе с начальником внутренней охраны обошел здание. Все было устроено богато, уютно, с размахом, но без лишней показухи. На втором этаже размещалась администрация. На третьем и четвертом – производственные цеха. Хотя, скорее, не цеха, а мастерские. На каждый этаж нужно было иметь отдельный пропуск с чипом, а в подвальном помещении, где находился склад сырья и готовых изделий, вообще был сенсорный контроль. Правое крыло первого этажа было отдано под ювелирный магазин, в левом крыле ютилась небольшая кафешка, а еще – помещение для охранников и подсобки для технического персонала. Начальник внутренней охраны – Никита Копысов – принял Вадима настороженно. Вообще-то, при отсутствии Масленникова он всегда осуществлял общее руководство службой безопасности, а тут сюрприз – новый человек, да к тому же молодой, неопытный. Сразу видно, что опыта нет. Ходит, глядя под ноги, ни о чем не спрашивает, разглядывает таблички на дверях. И все время принюхивается, водя, как собака, носом. Да уж, ароматы на двух верхних этажах специфические: пахнет кислотой, канифолью, как в школьной химической лаборатории. Но внизу-то не пахнет ничем. Что тут нюхать?

Конечно же, Вадиму показали секретариат. Александра не стала выстраивать девушек в линейку, как перед боссом, а просто, представляя своих подчиненных, сделала широкий круг рукой – любуйтесь, за показ денег не берем. Вадим про них уже кое-что знал: посидели вчера с Григорием Владимировичем часика три. Вот эта фигуристая женщина справа – Наталья Алексеева. Замужем за инженером из автосервиса на Каширском шоссе, сыну три года. Часто бывает на больничном листе. При Петре Ивановиче ее держали из-за ребенка, что будет сейчас – неизвестно: работник она так себе. Да и девушки ее постоянным отсутствием недовольны. Слева – хорошенькая, с милой улыбкой, Аня Белых. О ней Григорий Владимирович отозвался с теплотой: умница, из хорошей семьи, готовится в институт. Работает первый год, пришла в офис за месяц до гибели супругов Горчаковых по рекомендации Анны Дмитриевны. Потом еще Надежда, Айгуль и Катя. Это барышни, которые обслуживают переговоры, ведут документацию, оповещают людей о совещаниях и прочее, и прочее, и прочее. Да, есть еще личные секретари у начальников отделов, правда, не у всех. Вадим, как бы случайно, оказался рядом со столом, за которым сидела перед мерцающим экраном компьютера Аня. Вроде бы он проверял надежность оконного остекления, а на самом деле ему просто захотелось побыть рядом с девушкой – до того хороша! Она привстала из-за стола, давая ему место, и он почувствовал запах ее духов: «свежесть весеннего букета» – так бы его обозначили в рекламном ролике на ТВ. Она спокойно переждала, пока он подергает ручки оконных рам, постучит костяшками пальцев по стеклу, для чего-то обопрется с силой на подоконник. Что еще можно подергать? Надо выбираться из узенького прохода. Он намеренно выбрал для отступления не тот путь, которым пришел, а стал протискиваться между столом и подоконником туда, где стояла Аня. Ей отступать было некуда, а он все тянулся к оконным рамам, ощупывая гладкую поверхность пластика, и наступил момент, когда они оказались друг напротив друга, почти вплотную. Он, проходя мимо, одними губами сказал ей: «Надо поговорить, жду через пятнадцать минут в кафе». Она подняла на него серьезные глаза и еле заметно кивнула. Больше делать в секретариате было нечего. Вадим несколько старомодно поклонился и вышел в предупредительно открытую Никитой Копысовым дверь.

Никита не понимал, что такое можно искать на пластиковых рамах. Может быть, он «жучков» ищет? Ну, есть «жучки» кое-где, но не в секретариате. Так об этом все знают, кому надо. Кому не надо, тот, конечно, не знает. А вообще, можно спросить у самого Никиты, раз уж такой случай, он бы и показал. Чего без толку по рамам шарить?

Вадим с невозмутимым видом шел дальше.

– Где у вас видеокамеры? – спросил как-то невнятно.

– Чего у нас? – не расслышал Никита. Вадим махнул рукой:

– Пойдем, покажешь кафе и подсобки на первом этаже.

Наталья сдала дежурство и зашла в ординаторскую. Домой не хотелось. Наверное, потому что там нет Полины. Но вообще, у нее же сегодня свидание с другом юности, так что надо бы что-нибудь придумать. Мясо с апельсинами она уже готовила, значит, сегодня предстоит… Так, а что придумать? Витька Бабинцев не похож на гурмана, он свой, домашний и любит, наверное, пельмени, уху, щи из квашеной капусты. Или они там, в Екатеринбурге, фуа-гра едят каждый день? Ну, это вряд ли. Значит, заморочек не будет. Будут щи и котлеты с макаронами. И салат из свежих овощей. Так, с меню определились. Теперь с напитками. Вообще-то, как джентльмен, Витька должен бы сам позаботиться о напитках. Хотя что положено пить, когда на столе дымятся щи из квашеной капусты? Наверное, водку. И что? Она с ним водку будет пить? Фигушки! Никакой водки. И вообще, никакого алкоголя. И господин майор может нарисоваться во время обеда, а она водку с посторонним мужчиной распивает! Надо же, она о майоре уже не как о постороннем думает. То есть он для Натальи не посторонний, а Иван?

Наталья присела за стол, за которым обычно писала истории болезни. Стол как стол: столешница, покрытая оргстеклом, под которым размещены различные справочные материалы. Вот на этом листике – ежедневные объемы жидкости физиологической потребности в зависимости от веса и возраста ребенка, а на этом – телефоны отделений клиники, а на этом, совсем истертом – домашние и сотовые телефоны сотрудников. Смешной листочек, весь исписанный, с зачеркнутыми и исправленными номерами. Конечно, надо бы его переделать, оставить только новые номера, но ни у кого руки не доходят. А тут у нас график дежурств. Получается, что Наталье выходить через два дня. И дежурить она будет с Машкой. Это хорошо. Они, вообще-то, редко работают вместе – Виктор Федорович не приветствует, когда на ночь остается чисто женский коллектив, ведь мало ли что? Вдруг надо будет аппарат тяжелый на руках тащить, или что-нибудь передвигать, или…

– Наталья Сергеевна, вы почему домой не идете? – ох уж этот Виктор Федорович, легок на помине.

– Сейчас, найду одну бумаженцию и поползу.

Она усиленно стала изображать поиски в верхнем ящике стола. Вот странно, почему нельзя сказать, что просто домой не хочется, а надо что-то обязательно придумывать? Почему, если ты женщина, то после смены непременно должна торопиться? Мужчины иногда просто бравируют: «Что дома делать? Раньше придешь, раньше задание получишь: картошки купить или еще пропылесосить. Уж лучше я тут перекантуюсь». Ну, не все, конечно, но есть такие экземпляры. Так, никакой «нужной» бумаги в ящике, конечно, нет. Надо быстренько достойно ретироваться. А вот, кстати, потерянный в тот приснопамятный день список продуктов, который диктовал ей по телефону Толя. Надо же, купила совсем не то, что было записано, а вкуснятина была необыкновенная. Ну ладно, сделаем вид, что именно этот листочек был нужен, просто необходим, с деловым видом запихнем его в сумку. Так, теперь всем сказать «до свидания», оглянуться, помахать рукой и к любимой машинке. Во дворе ее застал телефонный звонок – Алексей.

– Наташа, ты домой собираешься?

– Уже практически еду. Кстати, доброе утро.

– Доброе. Ты быстро не езди, тебя сопровождают, но и ворон не считай. В подъезде свои, но дверь никому без меня не открывай. Поняла?