Дело чести, или "Звезда Бенгалии" - Максим Афанасьев Страница 9

— Ну ладно, — Дормидонтов недовольно махнул рукой, — иди, коли тебе так хочется.

Капитан повернулся ко мне и, как мне показалось, хотел опять начать хвастаться их с князем достижениями, но мне нужен был Лядов, и, извинившись перед капитаном, я бросился за ним к выходу. Догнал я его только на лестнице, когда он уже выходил на улицу.

— Эгей, Игнат, подожди! — крикнул я ему с верха лестницы, однако он, надев шляпу, вышел из дома, хотя, так мне, по крайней мере, показалось, должен был слышать, что я его зову. Такой оборот дел меня расстроил. Я хотел попросить его пройти на кухню в помощь Ипполиту, физической силы которого в противостоянии с Бехтеревым было явно недостаточно, теперь же мне только оставалось побыстрее вернуться туда самому. Дарья проводила меня в комнату, где стоял ящик с лекарствами и настойками. Покопавшись в нём, я нашёл несколько настоек, которые должны были остудить воинственный пыл нашего поручика, и поставил их на поднос.

— Но как мы заставим его их выпить? — спросила служанка.

— Вот что, Даша. Принесите мне бу тылку вина, два бокала и что-нибудь из еды. В бокале, предназначенном для Бехтерева, разведём настойку. Я ещё раз попробую его разговорить, предложу выпить, может быть, и получится.

Дарья собрала требуемое на поднос, мы разлили вино по бокалам и в одном развели настойку. Только она подняла поднос, собираясь идти с ним на кухню, как в комнату вошёл Брюсов.

— Дарья, вот вы где! Поставьте поднос и быстро идите со мной. Князь Долгоруков покидает бал, он произносит заключительную речь. Надо разливать и разносить напитки для заключительного тоста. Вы срочно нужны в зале. Пойдёмте! — и, схватив Дарью за локоть, он увёл её из комнаты.

Мне пришлось самому взять поднос и пойти с ним на кухню. Честно говоря, мне не хотелось дефилировать по парадной зале перед гостями с подносом, на котором стояли бутылка вина, два наполненных бокала и кусок паштета, поэтому перед тем, как туда войти, я приоткрыл дверь и оценил обстановку. Мне повезло. Тот самый заключительный тост, за который так беспокоился Брюсов, видимо, был уже произнесён, князь Долгоруков уходил с бала в окружении почтительных чиновников, и эта группа к моменту, когда я приоткрыл дверь, уже спускалась по лестнице вниз. В зале оставались лишь князь Вышатов и двое-трое офицеров, которые расселись за столами около постамента, на котором по-прежнему сверкал подаренный алмаз. Воспользовавшись благоприятным моментом, я вошёл в зал и быстро пересёк его по направлению к двери, ведущей в коридор перед кухней.

Войдя в дверь и закрыв её за собой, я обернулся, намереваясь по коридору пройти в кухню, но застыл на месте, пораженный развернувшимся передо мной зрелищем. Дверь в кухню была распахнута настежь, рядом с ней стояла Дуняша и ойкала, прижав руки к губам. В самом же проёме двери разворачивалась, видимо, уже заключительная сцена поединка между поручиком Бехтеревым и многострадальным секретарём. Судя по всему, Бехтерев напал на него незадолго до того, как я вошёл, и победа его была очевидна. Ипполит из последних сил цеплялся за дверную коробку, стараясь загородить собой проход, но тут его противник нанес ему столь сильный удар, что он отлетел в сторону и упал на пол коридора.

— Ой-ой-ой, — заверещала Дуняша, глядя на своего поверженного защитника.

Бехтерев перескочил через упавшего секретаря и бросился по коридору в мою сторону. Признаться в следующее мгновение я не проявил себя с лучшей стороны. Стоя с руками, занятыми подносом, я представлял собой хорошую цель для нападения, чем Бехтерев и не преминул воспользоваться. Он с такой силой толкнул меня, что поднос вылетел у меня из рук, а сам я упал спиной на дверь. Она распахнулась под моим весом, и я, с грохотом опрокинув какую-то тумбу, вывалился в зал. Через секунду с не меньшим грохотом на меня упал поднос вместе с бутылкой, бокалами и блюдом с паштетом, приготовленными мной для обмана Бехтерева. Он же перескочил через меня, как ранее через секретаря, и бросился к сидящим за столом.

Князь Вышатов стоял возле постамента с алмазом и, видимо, опять произносил какую-то речь. Дормидонтов, уже изрядно захмелевший, развалился в кресле. Уваров и Гриневский сидели за столом, а мой приятель Федот Олсуфьев находился в другом конце зала рядом с Брюсовым, у лестницы ведущей вниз.

Бехтерев огромными прыжками подбежал к первому ряду столов и, перескочив через него, бросился к князю. Я ожидал, что Бехтерев вот-вот обрушит на него сильнейший удар или выхватит какое-то спрятанное у него в одежде оружие, но тот пробежал мимо, схватил с постамента алмаз, перескочил второй ряд столов, стоявший у противоположной стены, и скрылся за дверью, ведущей во внутренние помещения дворца.