Славянская мечта - Артем Шампанский Страница 9

Не забывал Григорий и за исполнение профессионального долга. За считанные дни участковый инспектор навел полный порядок в служебных делах. Прежде всего, беспокоили два заявления, оставшихся от предшественника Самосвалова. Первое о пропаже одиннадцати кур гражданки Марии Божко, и второе, опять-таки кража: Юхим Подперезанный заявил о пропаже коровы. Написанные пострадавшими собственноручно и зарегистрированные по всей форме. Было и третье заявление, принятое уже самим Гришей, хотя еще не зарегистрированное, от гражданки Анны Юрченко на избившего её собственного мужа, пьяницы и драчуна. Немного поразмыслив, Гриша решил начать с супруга Юрченко, вызвав его к себе на разъяснительную беседу, как любили в те годы выражаться в милиции. Моментально прибывший Анатолий Юрченко, муж Анны, оказался невысокого роста мужичком, похожего на старичка-лесовичка.

– Разрешите? – боязливо и неуверенно спросил Анатолий, чуть приоткрыв дверь в кабинет к лейтенанту.

– Юрченко? Проходи, присаживайся… пока! – сухо ответил стоящий возле окна Самосвалов, бросив на гостя лишь беглый взгляд.

Анатолий занял место на стульчике возле письменного стола, а Самосвалов, до этого безучастно наблюдавший за жизнью улицы через стекло, расположился прямо на столе, повернув все тело к гостю. Большого телосложения Гриша, да еще и возвышающийся на столе, пристально смотрел сверху вниз на испуганного посетителя, как удав на кролика.

– Ну шо? Толяша, – по-панибратски начал свою беседу молодой офицер, беря в руки папку, – догрався? Твоя жінка [12]накатала на тебя «телегу». О! «Побив», «таскав за волосся», «п'яний» – короче, пиши пояснения, я опрошу свідетелей, і все.

– Шо все?

– Все! – грозно рявкнул Гриша, – суши сухари, впаяют тебе два или три года, от характеристики с кол-кол-колхоза будет зависеть. А все благодаря родной женушке, решила тебя в тюрягу упечь. Та і правильно робить [13], на халеру ты ей, забулдыга др-др-драчливый, сдался?

– Та вона завтра забере!

– Ты нормальный? Тут тебе шо, ЗАГС? Захотела – подала, захотела – забрала заяву? Или ты думаешь, шо тут вообще цирк? В общем так, пиши пояснення, оформлять тебя буду.

– Не губи, Григорій Ніколаєвич, – взмолился Юрченко, нижняя губа его затряслась, а глаза сильно повлажнели, – не губи!

Самосвалов слез со стола, подошел к окну и долго молча смотрел в даль.

– Ну не знаю… Шо я могу сделать? Это же заява!! Ну, единственное, что может спасти твою задницу от наказания, – это содействие в раскрытии других преступлений. Ты готов помогать следствию?

– Я – да, готов!

– Добре! – Гриша подошел к столу и схватил лист бумаги, – на, будешь писать… Таак, ты ведь возле железной дороги проживаешь? Хорошо… ты должен написать мне такое: «Пятого числа прошлого месяца на красный сигнал светофора, железнодорожного, конечно, встал товарный поезд с открытыми вагонами. На полу в вагонах была рассыпана пшеница. Куры Марии Божко запрыгивали в вагон поклевать зерна, в количестве одиннадцати штук. А когда поезд тронулся, не успели спрыгнуть… Понял?

– Григорий Николаевич, – с легкой долей сопротивления произнес Юрченко.

– Так! Ша! Я не поняв! Ты собираешься содействовать?

– Да, но….

– Раз собираешься, то давай, пиши.

И Анатолий написал под диктовку молодого офицера трогательную историю о неразумных курочках, попавших в ловушку собственной алчности. Гриша был очень доволен. Закрыто старое дело, не будет нового, а главное – чета Юрченко еще долго будет жить тихо и спокойно.

– Скажи жинке, нехай завтра прийде, заяву забере, – выдал Гриша в след уходящему Юрченко.

Оставался еще один вопрос – пропавшая корова Юхима Подперезанного. «Эта корова там же, где и куры. Висяк висяком. Но шоб корова запрыгнула в ж/д вагон, не поверят, – размышлял Григорий над заявлением Юхима, – надо придумать более впечатляющую историю с авторитетным свидетелем». Самосвалов вызвал к себе Остапа Сидоренко. Утром следующего дня последний явился в назначенное время. Желая скрыть свой страх перед участковым и выглядеть как можно естественней, Остап решился на шуточку, содержание которой понятно лишь узкому кругу лиц.

– Да здравствуют советские «ковырялочки»! – хриплым басом проорал Остап. – Доброго Вам здоров’ячка, Григорій Ніколаєвич.

Впрочем, это не произвело никакого впечатления на Самосвалова. Прикидываясь занятым чем-то важным, он даже не взглянул на вошедшего. Пропустив мимо ушей сказанное и не поздоровавшись в ответ, представитель власти все же повернулся к Остапу лицом и начал беседу спокойным, но уверенным голосом:

– Сидоренко! У меня тут есть сведения, что ты нормально жить не хочешь: бузишь постоянно, угрожаешь односельчанам физической рас-рас-расправой, запугиваешь, пьянствуешь… – произнося эти слова, Самосвалов постукивал пальцем по папке с надписью «ДЕЛО», намекая на собранные доказательства.

– Кто? Кто такое фуфло на меня гонит? – хриплым, прокуренным голосом спросил Остап.

– Ща я те все покажу! – с язвительным сарказмом рявкнул Гриша.

– Не надо на понт брать, начальник. Я живу мирно, а козлов и стукачей у нас хватает. Пишут сученые…

– Водку гонишь, – продолжал Самосвалов.

– Я водку не гоню, я ее зову, – тихим голосом попытался отшутиться Сидоренко.

– В общем, так, Сидор, – железным голосом начал Самосвалов, – я здесь для того, шоб навести порядок. И я его наведу. А ежели кто мешать мне будет, то у него будет бледный вид и очень хер-хер-херовая жизнь. Понял?

– Ты меня только на «понял» не бери, я свое за «не понял» уже отдал, – тихо ответил Остап.

– И все же?

– Я никому мешать не собираюсь…

– Молодец! Хорошо, шо ты такой понятливый. Думаю, у нас с тобой конфликтов не будет. Бери бумагу, мне надо, шоб ты написав кое-какое свідчення для пользы одного дельца, которое…

– Ничего я писать не буду, – тихо, но уверенно перебил Сидоренко.

– Не, я смотрю, шо ты нихера не понял, – в голосе милиционера появилось раздражение, – я сказал «свидетельское показание», в котором буде сказано, шо ты видел, как стая волков в количестве шести-семи хищников напала на корову цього, як його? а! Под-под-подперезаного, и сожрали! Всё! Ничего тут такого нема! Просто нужно закрыть вис-вис-висяк. Думаю, ты-то как раз понимаешь! Или, может, волки тебе друганы, и ты боишься на них писать?

– Ничего я не боюсь.

– Отлично! Пиши. Нам еще с тобой на место происшествия надо пройти, кости я уже там разбросал. Траву примял. Крови разлил. Там все выглядит натурально…

Наведя таким образом полный порядок в селе, Гриша не мог остаться незамеченным высоким начальством и вскоре очутился в областном центре уже в качестве сотрудника Отдела по Борьбе с Хищением Социалистической Собственности.