Братва особого назначения, или Демьян и три рекетера! - Дмитрий Черкасов

Демьян Круглое по кличке «Пятак» начинал новую жизнь. Его прежняя, полная своих маленьких радостей, жизнь составила каких-то неполных двадцать два года, но поступить иначе он не мог, ибо в старой жизни своей натворил Круглов таких дел, что оставаться далее в родном городе Степногорске стало для него смерти подобно!

Пятаком Демьяна окрестили братки степногорские за то, что в критический момент подолгу не раздумывал, а просто давал в «пятак» всем казавшимся ему неправыми типам. Характер у него был такой «пятаковский»: весёлый и лёгкий.

Дядя Вася Пирожков, первый тренер Круглова по боксу, говорил про этот самый характер так: «Тебе, Дёма, бокс противопоказан, как бодливой корове рога… С таким характером на воле не разгуляешься!»

За двадцать два года вольной жизни Дёме частенько случалось обидчикам всяким давать в «пятак» с разной степенью последствий в смысле физических повреждений организма. Бывало, к Люське-маникюрше, подружке Демьяновой, браток из соседнего района пристанет, по недоумению, или даже не пристанет, а просто поглядит на неё как-то нескромно, Демьян тут как тут, заметит этот взгляд неосторожный, и пошло-поехало. На пустые разговоры он времени не тратил, подходил тихо и бил в «пятак», спокойный и уверенный в своей пятаковской правоте. Вот за что прозвали его братки Пятаком…

Много носов переломал он хороших и разных, прямых и длинных, с горбинкой и без!.. Впрочем, зубов Демьян повыбивал не меньше. Так что местный степногорский дантист-протезист Сеня Бронштейн должен был осыпать Круглова золотым дождём комиссионных!

Дрался Дёма в разных местах — от туалетов местной степногорской дискотеки, куда он заходил по каким-то своим делам, до кустов на пляже речки Степногорки, где летом обычно проходило незамысловатое веселье местной братвы.

Ему бы, конечно, лучше было в Голливуде сниматься, или биться за титул чемпиона мира по боксу или боям без правил, да разве в Степногорске про такое слыхали?

Но любил Дёма не только драку, но и шутку хорошую. Особенно, если сам шутил. Милиционерам местным от его шуток часто от начальства на орехи перепадало.

Однажды он, через этот весёлый характер, сам чуть в милицию не загремел. А дело было так. Остановил Дёму как-то в воскресный день областной «мастер машинного доения» инспектор ГАИ Стругайло, вышедший на дорогу сверхурочно денег для семьи подзаработать. Проверил документы, попросил багажник открыть. А Дёма, который особенно недолюбливал гаишников, и говорит ему:

— Слушай, сержант, не открывай багажник, как друга тебя прошу, честное слово. Если открывать не станешь, я тебе сто рублей дам.

— Открывай!

— Ладно, двести дам…

Стругайло, увидев такую озабоченность клиента, подумал: «Вот она, „пруха"!» Демьян между тем до двухсот баксов торг довёл. Сержант по рации подкрепление запросил, мысленно себя уже в лейтенанты произвёл. Тут Демьян багажник пустой открыл и говорит:

— Я тебе двести долларов предлагал? Предлагал. Ты отказался? Отказался. В следующий раз доверяй людям.

Сильно обиделся тогда Стругайло на Пятака. Хорошо, наряд, вызванный им, подоспел вовремя. Капитан, узнав про то, как пошутили над инспектором, отпустил Дёму, а подчинённому сказал: «Ты, Стругайло, главную правду жизни мента запомни: дают — бери, а бьют — беги!»

Некоторые братки потом тоже пытались в «Поле чудес» с гаишниками сыграть, но всегда проигрывали, потому что после этого случая наученные гаишники за сто рублей даже права у водителей не раскрывали.

Но доставалось от пятаковских шуточек не только гаишникам. В другой раз увидел Дёма, как лейтенант постовой в собачье дерьмо ступил, стоит, бедолага, ругается, с подошвы пальцем дрянь эту отковыривает. Пятак не выдержал и со смехом ему говорит: «Что, друга встретил?» «Какого друга?» — удивился лейтенант. — «А, дерьмо! Оно ведь тоже из внутренних органов. То-то ты с ним и разговариваешь, и ручкаешься. Может, ещё и поцелуешься?..»

За шутки такие, конечно, и получить можно было, но тут на выручку Дёме всегда приходила его родная конституция. Не в смысле закона, а в том смысле, что здоров был Пятак и ростом выше среднего. Потому и связываться с ним лишний раз никто не хотел.

Вот и жил он до поры, до времени обычной провинциальной жизнью: утром ходил на тренировку к дяде Васе, днём — работал, а вечером сидел с Люськой-маникюршей в единственном на весь Степногорск диско-баре, а в промежутках малых чистил задирам «пятаки» и помогал стоматологу Бронштейну выполнять план. Работа у него, впрочем, была тоже под его характер, непыльная. Папе местному рынок в порядке помогал содержать. Зайдёт на рынок, напомнит Хачику, Гамлету и Ахмету про то, когда и сколько те должны Папе местному денег заслать — вот и вся забота.

Люди, знающие Дёмин весёлый характер, никогда с ним особенно не спорили. Кому охота потом со сломанной челюстью ходить? Себе дороже обойдётся.

Работал бы ещё и работал Дёма, сидя вечерами с Люськой в диско-баре. Но как-то раз занесло в их диско-бар парочку не местных: мужика лет сорока и дамочку.

Мужик был деловой. В костюме дорогом, в штиблетах по последней моде, при часах знаменитых, «ролексе» золотом. Женщина с ним тоже приметная была, лет тридцати, но все при ней: ноги, как у Клаудии Шифер, грудь и… все такое. Села эта парочка за столик, взяли шампанского бутылочку.

Тут Петька Криворукое по кличке Рыло, дружок Дёмин, захотел с этой «барби»-гёрл огненное аргентинское танго станцевать, в смысле — медленный танец.

Петька с диск-жокеем договорился, чтоб тот медленную песню поставил, и в микрофон объявил: мол, так и так, от Пети Криворукова, нормального пацана, медленная песня в исполнении Вована Преснякова про стюардессу по имени Жанна для красивой девушки, что сидит за вторым от стойки бара столиком…