Подвенечный саван - Татьяна Коган Страница 9

– О чем ты? – встряхнулся он, когда Жэка повторил свой вопрос.

– Бумага с фото у тебя откуда на подоконнике? – Жэка ткнул пальцем в сторону окна, за которым сегодня все казалось серым и невзрачным.

– Сосед вручил. – Лавров досадливо поморщился, вспомнив прилипчивого Игоря Васильевича.

– Зачем?

– Призывал к бдительности. Сказал, что раз я не работаю больше в органах, то должен работать теперь на него!

– Что, прямо так и сказал? – Женька рассмеялся, подбирая с тарелки последние огурцы из салата.

– Пусть не совсем так. Но решил, что я просто обязан приносить пользу обществу, разыскивая беглых преступников. И вручил мне этот вот листок. – Саня покосился на лист.

– Опоздал ты, Саня, с розыском-то.

– А я и не торопился, – пожал Лавров плечами. – Поймали?

– Сам попался. Да так, что не выбраться уже никогда. – Жэка вдруг зябко повел плечами, глянул на Лаврова совершенно трезвыми глазами, будто и не опорожнил в одиночку половину бутылки. – Ты что, даже и не смотрел в листок?

– Нет, а кто там? – Он дотянулся до листа бумаги, развернул и замер.

Ему не было нужды читать текст. Достаточно было взглянуть на фотографию. Это невзрачное неприятное лицо забыть было невозможно. Странно, что он его не узнал из рук Игоря Васильевича.

– Ты хочешь сказать, что он сбежал? – Лавров суеверно отшвырнул от себя ориентировку. – Из той тюрьмы не сбегают! Это какая-то… Какая-то туфта, прости, Жэка!

– Сбежал, Саня. Правда, ненадолго. – Жэка с сожалением посмотрел на дно пустой тарелки из-под салата, где в масле плавали три луковых кольца.

– Что значит ненадолго?! Поймали, что ли?

– Конечно! Тут такие силы были брошены на перехват, о-о-о! – Жэка подхватил со стола распечатку, глянул ненавидящими глазами в черно-белый портрет. – Сволочь!

– Как давно это случилось?

– Да почти сразу, как ты ушел.

– А чего мне не сказал?

– Так ты же ушел! – уел его друг.

Жэка свернул лист вчетверо, потом еще и осторожно порвал на мелкие части. Сложил горкой возле своего локтя.

– А поймали когда?

– Не поймали, Саша, а расстреляли! – Мощный палец Жэки с прокуренным желтым ногтем проткнул воздух над его головой. – Эту гадину расстреляли! А точнее, закидали гранатами в лесной сторожке, где он прятался.

– Ну а когда закидали-то?!

– Через три дня после его побега, – не без гордости заявил Заломов.

– А конкретнее?! – скрипнул он зубами.

– Ну-у… Месяц назад точно, как бы не побольше, – наморщил он лоб, пытаясь вспомнить. – Точной даты не могу назвать. Но уже прилично времени прошло.

Мысли у Саши снова стали путаться. Это из-за травмы, решил он. Опять картинка не складывалась. Теперь уже другая.

Как, скажите на милость, Игорь Васильевич мог видеть Игната Филиченкова у них во дворе, если его больше месяца назад расстреляли?! А жена его как могла его увидеть?! Сумасшествие какое-то!

Наверняка сорвали с доски объявлений эту бумагу с кричащим заголовком «розыск». Прочитали, перепугались. И давай примерять эту фоторожу на всякого подозрительного бомжа, что присел в их дворе на скамеечку. Ах нет! На качели! Ну, Игорь Васильевич, ну, блин…

Зря Жэка разорвал эту бумагу. Зря! Он бы завтра этому управдому ее на лоб пришпилил бы! Чтобы тот воду не мутил и к приличным гражданам не приставал с нелепыми предложениями. А то к бдительности он его призывал, понимаешь!

Жэка посидел еще с полчасика и засобирался.

– Не могу, Саня, начальство точно съест, если я даже к концу дня не явлюсь, – бубнил он, выдавливая зубную пасту из тюбика прямо в рот. – Сам знаешь нашу работу. Днем могу быть где-то. Но утром и вечером будь любезен появиться. Кстати, чего ты решил-то?

– Насчет чего?

Лавров маетно слонялся за Женькиной спиной, он ловил себя на мысли, что не хочет, чтобы тот уходил. Сейчас опять одиночество навалится, тоска задавит.

– Насчет нападения на тебя.

Жэка повернулся к нему с полным ртом белоснежной пены.

– Не было никакого нападения, Жэка. Так самому и скажи.

– Это я понял. Но ты ведь завтра туда поедешь, так? Станешь трясти охранника. Потом будешь искать тех, кто мог что-то видеть. И еще… И еще раз по кумполу схлопочешь. Что же я тебя не знаю, что ли! – фыркнул бывший коллега, разукрашивая каплями зубной пасты темный кафель его ванной. Согнулся над раковиной, бодро прополоскал рот.

– Если что нарою, сообщу, – не стал отнекиваться Лавров.

Они слишком долго служили бок о бок. Они слишком хорошо знали друг друга.

– Как? Не пахнет? – Жэка дыхнул Лаврову прямо в нос смесью запахов водки, лука и зубной пасты.

– Пахнет. Жвачку купи. А еще лучше лимончика пожуй.

– Ага, – кисло улыбнулся Заломов, влезая в свою поношенную куртку и ботинки. – А еще лучше его полностью сожрать, чтобы жизнь малиной не казалась. Ладно, брат, бывай, береги себя. И это… Не подставляйся больше, ладно?

Он ушел. Лавров вернулся в кухню. С брезгливой миной осмотрел следы их посиделок. Перевел взгляд на горку рваных клочков бумаги.

Филиченков сбежал! Нет, ну надо же! Как это ему удалось, интересно?! Из той тюрьмы не убегают. Ему кто-то помогал, ясно. Он сбежал и каким-то неведомым образом добрался до заброшенной сторожки в лесу. Конечно, ему помогали! И этот помощник, видимо, и сдал его, когда его приперли неопровержимыми доказательствами. Потому что в том лесу найти затерявшуюся избушку было невозможно. Тем лесом была непроходимая тайга.

А вообще-то Лавров был даже рад, что все так получилось. Ему всегда неприятны были мысли, что эта гадость где-то живет, пусть даже и в камере пожизненного заключения. Что она дышит, жрет, смотрит телевизор, может, читает книги, газеты, может, даже и улыбается. А Виталика Сухарева нет. Давно нет. И пацаны его, увезенные непутевой Маринкой в неизвестном направлении, совсем одни.

«Не ищи нас, Лавров, не найдешь, – сказала она на прощание. – Ты нас просто достал своей опекой!»

И он не нашел, как ни старался.

«Она могла выйти замуж, и ее муж усыновил пацанов, дал им свою фамилию, – решил тогда Жэка, он тоже помогал в поисках. – Надо искать ее следы, Саня».

Но ее следов тоже не нашлось, Маринка выполнила свое обещание. Он их не нашел.

А Филиченков продолжал жить, жрать, улыбаться, возможно, читать книги и журналы, строить планы. И это отравляло Сане жизнь. Еще и пацаны Виталика затерялись.

Теперь все иначе. Теперь он точно знал, что этой гадины нет на земле и она не дышит, не жрет и не улыбается. Если Заломов сказал, что убит, значит, так оно и есть. Надо будет завтра успокоить этих странных пенсионеров, решивших, что они видели именно Филиченкова на детских качелях в их дворе несколько дней назад.