Охотник на знаменитостей - Марина Серова Страница 9

Пора кончать этот боевик.

Я высвободила правую руку и ударила нападавшего в ребро кулаком правой руки, выставив фалангу большого пальца.

Сработало.

Человек обмяк и ослабил свою хватку. Еще сильнее запахло спиртным: этот придурок рыгнул мне прямо в лицо и часто задышал, ловя ртом воздух.

Рывком я скинула с себя тело, которое уже не пыталось встать на ноги.

Пришлось помочь. Я схватила товарища, подняла с пола и приставила к обшарпанной стене. Тот качнулся и в беспамятстве свалился снова на замусоленный кусок дорожки, постеленной в коридоре.

Чего доброго, невменяемое существо умрет тут же, на месте, не поведав мне о том, как избавлялось от своего давнего недруга.

Пришлось затащить его в комнату и прощупать пульс. Почувствовав едва ощутимое биение, я успокоилась. Теперь надо было привести несчастного в то состояние, при котором можно будет вести разговор.

Я включила свет в ванной комнате, отметив про себя, что это помещение знавало лучшие дни. Ванна была покрыта желтыми пятнами. Кафельная плитка на стенах кое-где отбита. Трубы покрыты темно-коричневыми струпьями.

Я открыла кран с холодной водой и стала наполнять ванну. Затем затащила бесчувственного человека внутрь и перевалила через край. Тот плюхнулся в прохладную воду прямо в одежде.

При свете неяркой лампочки наконец можно было рассмотреть того, кто покушался на мою драгоценную жизнь.

Портрет негостеприимного хозяина как бы принадлежал кисти Иеронима ван Босха: худое землистое лицо, длинные седые волосы, спутанные донельзя, крючковатый нос и синюшные губы.

Я открыла душ и принялась поливать его холодной водой. Тот очнулся и стал мычать что-то нечленораздельное, отбиваясь руками.

Я продолжала приводить двойника Дракулы в чувство, подавляя попытки к сопротивлению.

Наконец человек открыл глаза и закричал:

— Мне холодно! Уберите воду!

Я тут же перекрыла кран, схватила жертву запоя за грудки и прокричала прямо в лицо:

— Войнович Геннадий Леонидович — это вы?!

Отчество я узнала в отделе кадров банно-прачечного треста.

Тот тяжело дышал, размазывая по лицу стекающие с грязных волос струйки воды.

— Это вы или нет?!

Человек зажмурил глаза и тряхнул косматой головой.

— Я — Войнович… Ты кто такая? — Он открыл глаза и попытался вылезти из ванны.

Спорю на рубль, что этот человек ненадолго пришел в себя.

— Я приехала, чтобы поговорить с вами.

— О чем?

Войнович стоял на замызганном полу, вытирая лицо серым полотенцем, протертым в нескольких местах. На полу образовалась грязная лужица.

— Давайте переоденемся и поговорим в спокойной обстановке, — предложила я. — Вернее, вы наденете сухую одежду, а я подожду… где-нибудь.

Тот вышел из ванной комнаты и скрылся в глубине квартиры.

Я заглянула на кухню. Белый когда-то стол был завален объедками: корки хлеба, картофельная кожура, рыбьи кости… Мойка загромождена грязной посудой. Пустые бутылки из-под дешевого вина стояли повсюду: на столе, под столом, на подоконнике, на холодильнике. Налет грязи покрывал желтый линолеум, разрисованный под паркет.

Вдоволь насладившись натюрмортом, я побрела разыскивать хозяина дома. Тот успел скинуть мокрую одежду, сбросив ее в угол, и натянул на себя голубое тонкое трико с дырочкой на правой коленке и серый свитер, напоминавший кусок стекловаты.

— Мне надо выпить… — произнес Войнович и направился к кухне.

— Погодите! — Я схватила его за костлявую желтую руку. — Давайте сначала поговорим. Мне нужно услышать всего лишь два слова, и я оставлю вас в покое.

Тот резко высвободился.

— Не знаю, кто ты такая, только не вздумай мне мешать. Не то выкину тебя за дверь.

Последняя фраза была произнесена неуверенным голосом.

Даже не знаю, как поступить. В конце концов, алкоголик должен успокоить себя дозой спиртного, иначе разговора просто не получится.

Черт с ним, в конце концов, он пьет не за мой счет.

Войнович побрел на кухню. Подойдя к окну и рассматривая вечернюю улицу, я слышала, как он звенит посудой.

Этот опустившийся человек не подходил на роль убийцы. У него даже не могло быть денег, чтобы приехать в другой город. К тому же появление в театре этакого экземпляра сразу же обратило бы на себя внимание. Машины у него наверняка тоже нет, владельцам «шестерок» некогда заниматься беспробудным пьянством. Поэтому Войнович никак не мог преследовать меня в тот вечер, когда я наносила деловой визит вдове Пономаренко.

Однако поговорить надо. Может быть, в разговоре всплывет какой-нибудь намек на события, имевшие место в прошлом, но повлиявшие на судьбу ныне погибшего человека.

— Что же ты без бутылочки пришла?!

Я обернулась.

В дверном проеме стоял Войнович. Его мутные глазки осоловело смотрели мимо меня.

— Простите, Геннадий Леонидович… не учла…

Войнович хмыкнул:

— Геннадий Леонидович!.. Ты сама-то кто такая?

— Зовите меня Татьяной. Я приехала поговорить о Пономаренко, помните такого?

Войнович задумался.

— Вот оно что… — сердито проговорил хозяин дома. — А в чем, собственно, дело?

— Он умер…

Войнович хмыкнул:

— Это для меня новость. Настигла его все-таки кара божья.

Я насторожилась:

— Что вы имеете в виду?

— Он мне испортил всю жизнь, гнида… Все эти годы у меня было только одно желание — добраться до него и задушить своими руками.

— Как только что вы хотели поступить со мной?

— Нечего врываться в чужой дом без разрешения. Это — моя собственность! — выкрикнул Войнович. — Ружья у меня нет, а то бы стрелял в каждого, кто будет покушаться на мою собственность.

Можно подумать, он успел приватизировать квартиру. Да у такого алкаша не хватит денег даже на то, чтобы доехать до бюро.

— Давайте вернемся к Пономаренко, — нетерпеливо произнесла я, вконец измученная бредом Войновича. — Почему вы его так ненавидите?

— Это мое личное дело.

— Он вам жизнь испортил…

— Не только мне!

Показался конец ниточки.

— Кому еще?

Войнович хитро посмотрел на меня.

— Эта информация будет дорого стоить…

— Что за информация?

— Есть одна тайна…

Я пожала плечами, выказывая полное безразличие ко всякого рода секретам. На самом деле я от всей души желала, чтобы он проговорился.